— Как же надо было проголодаться, чтобы кинуться с этой зубочистилкой, — Старшой презрительно посмотрел на рыцарский меч, — на такую тушу, как мы?!
— Ну в жизни всякое бывает — мы вон тоже с голода корову съели, — напомнил Умник.
— Тише, — шикнул Озорник, — очнулся, болезный.
Рыцарь открыл большие синие глаза и прошептал:
— Я вызываю тебя на бой. Все равно отрублю твою мерзкую голову. — Он помолчал немного, потом попросил — уже совсем по-другому, чуть ли не умоляюще: — У тебя три головы.
— Тише, — шикнул Озорник, — очнулся, болезный.
Рыцарь открыл большие синие глаза и прошептал:
— Я вызываю тебя на бой. Все равно отрублю твою мерзкую голову. — Он помолчал немного, потом попросил — уже совсем по-другому, чуть ли не умоляюще: — У тебя три головы. Выдели одну для счастия моего, что тебе стоит?
— Ну и на кой тебе моя голова сдалась? — поинтересовался Старшой. — Тем более мерзкая?
— Я подарю ее прекрасной леди Кларе, — прошептал рыцарь, и его длинное вытянутое лицо осветилось нежной и радостной улыбкой.
— Ну и нравы! То-то твоя ледя обрадуется, когда ты ей под ноги протухшую змеиную голову кинешь, — сказал Озорник и хохотнул, представив такую картину.
— Почему протухшую? — Рыцарь озадаченно хлопал белесыми ресницами, было видно, что такая мысль ему в голову не приходила.
— Потому что, пока ты ее довезешь, она протухнет, — сказал Умник.
— Есть другой вариант, — добавил Озорник. — Давай мы твоей даме твою голову подарим. Только скажи, где она живет. Мы быстро доставим, протухнуть не успеет.
— Хорошо, — согласился рыцарь. — Рубите.
— Ты, парень, что ли, совсем дурень?! — синхронно воскликнул Горыныч всеми тремя глотками враз.
— Я не дурень! Я рыцарь Лансёл Заозерный, и мой замок в двух неделях пути отсюда.
— Ты не Лансёл, ты осел! — воскликнул Старшой. — Ну зачем, скажи, девице твоя голова?
— Мне надо доказать, что драконы бывают. Я посватался к прекрасной Кларе, а мерзкий Джон Ланкастерский возвел на меня напраслину. Он сказал, что я не в своем уме, и, пользуясь моей вспыльчивостью, спровоцировал.
— На что спровоцировал? — уточнил Умник.
— На то, чтобы я произнес страшную клятву. Я поклялся не есть, не пить, пока не вернусь домой с драконьей головой в качестве доказательства.
— Точно — осел. — Озорник покрутил пальцем у виска, а Старшой добавил:
— Теперь, Лансёл, Джон тот объявит тебя умершим и преспокойно женится на твоей любимой.
— Так что же мне делать? — Лицо Лансёла Заозерного еще больше вытянулось. Стало понятно, что такая простая мысль раньше ему в голову не приходила.
— А вот что: мы тебя махом доставим в твой замок. Там ты быстренько покажешь всем доказательство — наши головы. Ты ведь не уточнял, отрубленными те головы должны быть или живыми? — поинтересовался Старшой.
— Нет, — растерянно промямлил Лансёл. — О том в клятве не уточнялось.
— Вот и хорошо! А как доказательства предоставишь, так стол для нас соберешь и накормишь досыта, а заодно все, что о драконах знаешь, расскажешь. — Старшой посмотрел на братьев. Те согласно кивнули.
Рыцарь попытался на спину Змея взобраться, да не смог — обессилел совсем с длительной голодухи. Тогда Старшой взял управление организмом на себя, закинул бедолагу на спину да велел за гребень крепче держаться. И приказал:
— Дорогу показывай!
Что для Лансёла две недели пути, то для Горыныча два часа лету.
Пролетел он над стольным городом Лондоном, подивился на высокую башню, украшенную часовым механизмом, на дворцы каменные да мосты громадные. Но шибко пристально знакомиться с иностранной архитектурой не стал, не до того было — очень уж есть хотелось. Корова та не в счет была, он про несчастную призовую говядину и забыл вовсе. Да и что корова, если в поместье Лансёловом Горынычу обед знатный обещан, приготовленный по всем правилам поварского искусства.
В замке Заозерном хозяина и не ждали. Подлый Джон Ланкастерский, присвоивший владения благородного Лансёла, совсем уж по-хозяйски там распоряжался. А в маленькой комнатке леди Клара ревела белугой, слезами горючими умывалась. Оно понятно почему — не хотела замуж за постылого идти, а Джон на этом настаивал.
Опустился Змей Горыныч на двор широкий, Лансёл кубарем со спины скатился и ну кричать, противника на бой вызывать. Джон из дверей нос высунул, змея о трех головах узрел да и в обморок грохнулся, а солдаты его к воротам понеслись, оружие да коней позабыв. Ну Горыныч им препятствовать не стал — пускай бегут.
Потом Лансёл, это уже когда леди Клару проведал да предложил ей на живую драконью голову полюбоваться, от чего девица благоразумно отказалась, — так вот, после этого собрал он пир горой. Правда, на стол накрывать ему самому пришлось — все челядинцы благополучно в обмороке лежали, вид Горыныча оказался для них большим потрясением. Хорошо хоть еды наготовлено было преизрядно — Джон тот к свадьбе пир собрал, думал, жениться получится.
Стол в большой фамильной зале стоял. По стенам портреты Лансёловых пращуров развешаны, оружие всякое да щиты. А еще понавешаны головы турьи, кабаньи, медвежьи да оленьи рогатые. А стол ломится — тут и кабан, целиком зажаренный, и каши овсяной в превеликом множестве, и твердых пирогов огромное количество. В Англии пироги эти пудингами называются и национальным блюдом чтутся. Ну все три головы Змея угощению должное воздали. Рыцарь Лансёл тоже не отставал, изрядно наголодавшись за время исполнения обета.