— А ты не щерься, — сказал вдруг Сварог, взглянув на Ярилу, — ты еще пожалеешь, что на этом месте сейчас не сидишь! Думаешь, можно озорство чинить безнаказанно?
— Батя, то шутка была милая! — вскричал Ярила, вскакивая со скамьи.
— От милых шуток девки дурниной не орут, — веско заметил Сварог. — Услад наказание понес, теперь твоя очередь. Так вы с Удом Усоньшу перепугали, что с перепугу того она до самого облака деда твоего долетела, а долетев, на колени его приземлилась. И выронил дедушка Род Книгу Голубиную.
После этих слов тишина за столом наступила, да и не только за столом. И птицы смолкли, и звери, и насекомые жужжать перестали. Даже дерево мировое, дуб солнечный замер, листиком не шелохнет. Оно и понятно — ведь в той книге содержится инструкция, как мир сделать, да и развитие мира этого от начала до конца времен тоже очень подробно описано. А что самое страшное — информация о том, как конец света устроить, там тоже дана.
— Попала та книга прямиком к латынской девке Маринке, чернокнижнице да охальнице. И начудить дел та злохитрая девка Маринка может преизрядно. Так вот тебе слово мое отцовское: пока Книгу ту Голубиную не найдешь, на глаза мне не попадайся! Хоть убей ту девку Маринку, хоть женись на ней — дело твое, а книгу верни!
Понурил голову Ярила, из-за стола встал, поклонился всем в пояс да сгинул с глаз долой. А пир свадебный дальше продолжился, но веселье будто корова языком слизала. Братья да сестры хоть и сердиты на Ярилу были за недобрые проделки, но любили его. Каждый про себя решил, что присмотреть за озорником да гулеваном в столь сложном походе надобно и помочь, если помощь та потребуется. Ну за столом долго засиживаться не стали, поздравили молодых да по домам разошлись. Кощей Бессмертный наконец тоже домой отправился. Собрался Власий с семьей в гости к царю Вавиле, в Лукоморье лететь и Кощея по доброте душевной подвезти согласился. Крикнул он мощных орлов, уселся на одного сам, на другом орле Дубрава с сыночком устроилась, а на третьего Кощей взгромоздился.
Глава 7
СНЫ КОШМАРНЫЕ, НАУКЕ ПОСВЯЩЕННЫЕ
А Ярила шел по миру поднебесному, в земли Латынские путь держал. Далеко та земля находилась, на другой стороне света. Там, где мир не вокруг мирового дерева держится, а на трех китах стоит. Ну а киты те взгромоздились еще на какую-то экзотическую живность. А может, все наоборот было — Ярила в такие тонкости не вдавался и вообще с географией не дружил. Он, если по правде сказать, географией так обижен был, что и в трех соснах заблудиться мог, а когда сурицы хмельной хлебнет, то и трех сосен не надобно — одной хватало. И по причине географической тупости найти земли Латынские ему сложновато было.
Шел он и раздумывал над сложным вопросом — а в ту ли сторону, направляется? Тут крик услышал и остановился, не веря своим ушам.
— Ярила! Стой! — окликали его знакомым и родным голосом. — Стой, братец!
Ярила оглянулся и увидел, что к нему со всех ног Услад несется и руками машет, а лицо у него такое пресчастливое, что хоть на небо вместо солнышка вешай.
— Услад, ты?! — обрадовался Ярила, но тут же спросил: — А как же жена молодая?
— Я же тебе говорил, что столько не выпью?
— Ну говорил, — согласно кивнул Ярила.
— Так эта дурища услыхала и ну посмеиваться, что глотка у меня слабенькая. Ну, думаю, насчет слабости-то я большой мастак — и взял ее на «слабо».
— Это как?
— А так! Сказал, что какая бы глотка ни была, а все одно крепче, чем у нее. Тебе, Усоньша, сказал, и вполовину столько не выпить.
Ярила так расхохотался, что даже на ногах устоять не смог, на траву свалился.
— Ох, — едва выговорил он сквозь смех, — Усоньша, конечно, обратное доказывать кинулась?!
— Точно.
Тебе, Усоньша, сказал, и вполовину столько не выпить.
Ярила так расхохотался, что даже на ногах устоять не смог, на траву свалился.
— Ох, — едва выговорил он сквозь смех, — Усоньша, конечно, обратное доказывать кинулась?!
— Точно. — Услад рядом с братом присел. — Поспорили мы с ней. Она кружку сурицы — и я кружку сурицы, она ковш — и я ковш, она ведро — и я ведро. Потом Усоньша бочку в себя опрокинула, да и сама опрокинулась, потому как ноги ее уже не держали. И захрапела тут же, за столом. Ну так я оставил ее лицом в салате лежать — говорят, полезно это в целях косметических, а сам за тобой кинулся.
— Постой, братец, — Ярила с удивлением на Уда взглянул, — сам-то ты трезв аки стеклышко, будто и не пил вовсе.
— Так я ж как в морду лица Усоньши гляну — так от стрессу весь хмель выветривается. Ты, брат, можешь верить, можешь не верить, но я бы и бочку сурицы рядом с ней выпил, да все равно трезвым был бы.
— Рад я, что ты со мной, брат! — воскликнул Ярила и достал из котомы кувшин с длинным горлышком. — Ну давай за радость нашу сурицы хлебнем.
Откупорил Ярила кувшин, крышку отбросил в сторону, да хлебнул из горлышка. А Услад крышку ту подобрал и понюхал. И сделались тут же глаза его глупыми да в кучку к переносице съехали, а рот в пьяной улыбке до ушей расплылся. Он хотел что-то сказать, но язык не слушался, узлом завязывался. Рухнул Уд в траву и погрузился в бессознательное состояние, под воздействием паров алкогольных посетил нирвану.