— Интересно, а нашел ли Горыныч сродственников? — задумчиво произнес Вавила, вспомнив Змея. Он за поплавком уже и не следил, на спину улегся да облака рассматривал. Одно облако больно змея формой своей напоминало. — Хорошо, если б нашел. Так-то он мужик неплохой, хоть и в трех личностях одновременно пребывает.
— А ну как вернется он, да не один? Приволочет родни трехголовой без счету, что тогда делать будем? — спросил воевода, после царевых предположений озаботившись безопасностью государства.
— Вряд ли, — лениво ответил разомлевший на солнышке царь. — Зачем они с места обжитого сниматься будут? Скорее всего, он там и останется.
— Так я тому только рад буду, — проговорил Потап, — в интересах государственных оно лучше.
— Кстати о государстве… — Садко вдруг заметил, что поплавок задергался. Он потянул удилище, но на крючке только комок тины болтался. Купец в сердцах удочку в сторону, кинул да снова с завистью посмотрел, как Иванушка-дурачок рыбу из пруда вытащил. На этот раз дурню попалась знатная щука. — Везет тебе, Ваня, — сказал Садко, — то ли с Водяным в дружбе пребываешь?
— Ты о делах государственных говорить начал, — напомнил Потап.
— И точно. — Садко достал из кармана письмо и подал царю Вавиле. — Урюк Тельпек передал, лично в руки тебе доставить наказывал.
— И-ех, дела, дела… — Вавила нехотя поднялся, траву да сор с рубахи стряхнул.
— Садко достал из кармана письмо и подал царю Вавиле. — Урюк Тельпек передал, лично в руки тебе доставить наказывал.
— И-ех, дела, дела… — Вавила нехотя поднялся, траву да сор с рубахи стряхнул. — Пойдемте в Городище. С хызрырского только Василиса Премудрая прочесть может.
Садко и Потап тоже на ноги поднялись, а Иван-дурак пожелание проигнорировал.
— Ты что это, Иван? — спросил Вавила.
— Да я, царь-батюшка, в делах государственных не помощник. Я лучше рыбки еще половлю.
Василису Премудрую долго искать не пришлось. Царевна на краю колодца сидела — Водяного английскому языку обучала.
— Герла — девица, вуман — баба, вайфа — супружница законная, — повторял вслед за ней Водяной, заучивая сложные слова.
— Понятно, почему Ивашке на рыбалке такая удача валит, — только и присвистнул Садко. — Слышь, Водяной, а механике научиться не желаешь? Марья тебя быстро к делу инженерному приспособит!
— Зачем мне это? — пожал плечами Водяной. — Я же не в институту полутехническую поступать собираюсь, а к Ундине Аглицкой свататься!
На том урок Василиса закончила да в терем царский пошла — письмо от хана Хызрырского читать. И другие царевы дочки тоже присоединились. Марье все равно было, что хан Хызрырский пишет, она рядом с мужем побыть хотела.. А Елена Прекрасная просто не могла что-то пропустить, а потом сгорать от любопытства.
— «Государь белый царь! — начала читать Василиса, предварительно прочистив горло кашлем. — Младший брат твой Урюк Тельпек привет тебе шлет! Прослышали мы от верных людей, что вдовствуешь ты давно и большой телесный ущерб от этого имеешь. Однако ж видели, что весь досуг свой и всю жизнь свою посвятил ты воспитаниям прекрасных чад своих — царевича мощного Власия»… Якши джульбарс!..»
— Батюшка! — воскликнула Елена Прекрасная, перебивая чтение. — Да что ж это он братца нашего собакой обозначил?!
— Это почему ж собакой, доченька? — полюбопытствовал царь, не уловив никакой связи с прочитанным в вопросе дочери.
— Ну как же… — Елена лобик с трудом наморщила, будто что вспомнить пыталась. — У нас же собак таким именем называют!
— Вот дура, — прыснула со смеху Василиса, — джульбарс по-ихнему, по-хызрырски, означает хорошего охотника на зверя лютого — тигру полосатую!
— Ладно, Василисушка, не отвлекайся, дальше читай, — попросил Вавила. Ему очень интересно было, чем письмо то закончится. Давно уж царь повадки степных соседей выучил и знал, что чем больше похвал да лести, тем серьезнее будут запросы. А уж это послание прямо-таки из одних похвал и состояло!
Василиса Премудрая тут же выполнила отцовскую просьбу и продолжила чтение:
— «И премудрой царевны Василисы, которая умностию своей превзошла царицу Бадшебу»… По-лукоморски Бадшеба та царицей Савской. зовется…
— Каков невежа этот Урюк Тельпек! — снова вмешалась в чтение младшая царевна. — Опять он оскорблениями разбрасывается!
— Да где ж ты оскорбления усмотрела, Еленушка? — спросила старшая сестра, удивленная Елениным негодованием.
— Ну как же, — Елена взмахнула руками, сильно жестикулируя, — всем известно, что у царицы той Бадшебы Савской ноги были кривые да волосом поросшие! Это ли не оскорбление, сестрица?!
— Клевета это, — успокоил младшую царевну царь Вавила.
— Бадшебка Савская шибко государственной деятелькой была, придраться тут не к чему! Вот и придумали враги недостаток, какой проверить по причине длинных юбок возможности не было. Читай дальше, Василисушка!
— «Да преискусную царевну Мариам, которая искусством своим превзошла Адонирама, архитектора храма Соломонова»… — Тут Василиса паузу сама сделала, ожидая от младшей сестрицы возмущения. Но Елена промолчала, не знала она ни Соломона, ни Адонирама, а потому сказать ей было нечего. — «Да прекрасную царевну Елену, которая красотой и умом своими далеко позади ту Елену Грецкую оставила, по причине которой война Троянская произошла и благодаря коей поэт грецкий Гомер свои знаменитые поэмы написал».