Рыбка только взглянула и сразу на попятную пошла.
— Ты в своем уме, парень?! — возмутилась она. — Ты хоть представляешь, сколько стран да государств местами поменять придется?! Это же труд гигантский, непосильный! Нет, давай другое желание.
А другого желания у Ярилы и не было. Но тут Услад вперед выскочил, отодвигая брата за спину.
— А жену мою красавицей сделать можешь?! — с великой надеждой в голосе спросил он.
Но тут Услад вперед выскочил, отодвигая брата за спину.
— А жену мою красавицей сделать можешь?! — с великой надеждой в голосе спросил он.
— Да запросто! — обрадовалась рыбка, предполагая легкую просьбу. — Давай портрет!
Развернул Уд перед рыбкой портрет. Посмотрела она на морду Усоньши Виевны и замолчала надолго. Потом повернулась к Яриле и говорит:
— Давай карту, это попроще будет сделать.
Ярила взглянул на брата с подначкой, ухмыльнулся и карту разложил. Рыбка внимательно изучила ее и говорит:
— Вот тебе земли Латынские! — И была такова.
А на карте горка земли появилась — хорошей земли, плодородного чернозема.
— Что это?! — ошарашенно вскричал Ярила.
— Земля латынская, — донеслось из глубины, — как и заказывали. Не верите — возьмите с собой. Когда в землях Латынских будете — анализ сравнительный организуйте. Так что тут без обмана все!
Ярила сплюнул в сердцах да принялся землю ту с карты стряхивать, а Услад на песок повалился и ну хохотать. Да так заразительно он смеялся, так со смеху по песку катался, что Ярила тоже не выдержал — засмеялся. Сразу все беды после этого смеха мелкими показались, а задачи сделались выполнимыми.
Насмеялись они досыта да и успокоились. Лежат на песочке и облака разглядывают. Вдруг тень огромная солнце закрыла, и не туча это была — это Змей Горыныч летел, в Лукоморье возвращался. Всю дорогу он яйцо со змеенышем берег как зеницу ока. Когда передние лапы уставали, он задними лапами яйцо перехватывал, но полета не прекращал. Вот и сейчас зажал он яйцо в задних лапах, а передними птицу пролетающую схватил и ею завтракал.
— Ярила, смотри, — сказал Услад, — ты тоже это видишь или у меня беленькая горячка началась?
— Тоже вижу, — ответил Ярила.
— И что бы это значило?
— Одно из двух: либо пить пора бросать, либо он тоже рыбку золотую поймал, а она, дура склеротичная, желание неправильно выполнила, — сказал Ярила, провожая змея сочувственным взглядом.
— Да, день сегодня неблагоприятный, видимо, — произнес Услад.
Задумались Сварожичи. Один о том думал, как Голубиную Книгу вернуть, а другой о женитьбе скоропостижной размышлял. Но, сколько бы головы они ни ломали, ни тот, ни другой ничего доброго не надумали.
Глава 8
ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ!!!
В Лукоморье уже о нападении Усоньши Виевны и думать забыли. Жизнь вошла в обыденную колею, спокойствие установилось да равновесие. Царь Вавила в лесу находился, жене природные красоты показывал. Кызыма ничего себе бабенка оказалась, по характеру приветливая да сговорчивая. Бормочет себе чего-то, гыркает по-своему, ногами топает и сабелькой машет. Вавила с ней во всем соглашается.
— И то правильно говоришь, Кызымка, пчелиный мед ото всех хворей лечит, — объяснял он, показывая супруге лесную пасеку. — А за пчелками уход нужен. Пчелки — они заботу любят.
— Дырбаган казан дуралы, кус-кус мал-мала! — свирепо кричала Кызыма, отмахиваясь от пчел.
— И тут ты права, Кызымушка, — снова соглашался с супругой Вавила. — Пчелиный яд тоже пользу лекарственную имеет. От ревматизьмы, например, лучшего средства нет.
Кызыма следом за ним меж ульев шла, поотстала чуть-чуть. Вавила оглянулся — и обомлел. Пчелки почему-то Кызымку невзлюбили, налетели на нее и с удовольствием кусают. Ну глаза у супружницы и без того узкие, с рождения так были задуманы, а после знакомства с пчелками и вовсе с Кызымкиного лица потерялись. Машет она руками, от насекомых отбивается, но не визжит, не вопит, как другая баба бы сделала, лишь по-своему бормочет:
— Шайтан пчела, секир башка насовсем!
Тут Вавила супругу за ее характер, стойкий к неприятностям, зауважал, но в то же время и смутился. Схватил он Кызыму за руку и к лесному пруду поволок. Там толкнул ее в воду, чтобы пчелы отстали, а сам на бережок сел и смотрит, как жена плещется да процедурами водными наслаждается — то всплывет, то снова на глубину уйдет и пузыри пускает — видимо, от удовольствия.
Вдруг слышит Вавила — говорит кто-то за ивами. Ну любопытство его одолело, и он раздвинул ветви да такую узрел картину — сидит на коряге Водяной, не один, а с кикиморой болотной. Ну кикимора глупо улыбается да поганки поедает. Кокетничает, «видимо. Огромные глазищи ко лбу заводит, личико морщит и охает:
— Какой же ты умный да грамотный!
— Это еще что, — говорит ей Водяной, прямо булькая от гордости, — вот я тебе сейчас расскажу, какие диковины в Аглицких водах имеются. Я там проездом был, когда воды Норвежские холодные посетить вздумал. Да не один я там путешествия путешествовал, со мной рядом туристка японская круиз совершала, русалка ихняя. Так скажу тебе, ничего бабенка, только мелковата больно да лопочет забавно. Всю дорогу только и говорила: «Тояма, токанава». Как будто я сам не вижу — дороги там были плохие. Все дно морское будто перепахано, и вправду — то яма, то канава попадаются.