Из дупла шел хлебный дух, пение веселое слышалось. Лада пребывала в хорошем настроении, и портить настроение это Сварогу не хотелось. Ломал он голову над тем, как супруге новость сообщить и не расстроить ее при этом.
— Ладушки-ладушки, — пропел Сварог, бочком мимо супруги протискиваясь, — что печем, оладушки?
— Какие оладушки, старый?! — Лада сразу вскинулась, увидев на лице мужа смятение. — А ну выкладывай, чего стряслось?!
— Сын у нас женится сегодня, — ответил Сварог и вздохнул. Он страшился сказать, кто невеста, ожидая скандала и истерики.
— Который из них, напомни! — приказала Лада, уперев руки в крутые бока и глядя на мужа очень строго.
— Либо Ярила, либо Уд, — обреченно сказал Сварог, думая, что от скандала все же не отвертится.
— Это хорошо, — одобрительно кивнула Лада. — Пойду за приготовлением к пиру пригляжу.
— Постой, ты даже не хочешь узнать, кто невеста?! — закричал Сварог ей вслед.
— Кто бы она ни была, я ей сочувствую, — отмахнулась Лада и улетела.
Сварог вздохнул. Вот думал, голову ломал, как весть неприятную передать и от скандала с головомойкой отвертеться, а пронесло мимо — так почему-то обделенным себя почувствовал? Эх, странно все же жизнь устроена!
Ярила и Уд поздно проснулись. Головы у них гудели что котел, по которому поварешкой ударили. Ну они сначала к молочной реке побрели, только вот от молока еще хуже стало. Тут Услад носом повел, запахи вкусные уловил и потянул брата за собой. Выбежали они к мировому дереву — и остолбенели.
Все тут были — и отец с матерью, и братья с сестрами, и вовсе родня дальняя, которая седьмой водой на киселе зовется. Особенно удивились, узрев десятиюродного дядьку Кощея Бессмертного. Тот сидел рядом с Власием да ежился, стараясь привлекать поменьше внимания. А одежда на нем такой ветхой да странной была, что на чучело впору надевать. Ярила с Удом посмотрели друг на друга, но ни тот, ни другой вспомнить не смог, что же сегодня празднуют.
Ярила с Удом посмотрели друг на друга, но ни тот, ни другой вспомнить не смог, что же сегодня празднуют.
— Кто-то женится? — неуверенно предположил Услад, почему-то чувствуя холод в душе и слабость в коленях.
Предположение он сделал правильное, так как во главе стола невеста сидела, прикрытая свадебным покрывалом, словно занавеской. Кто такая, Уд не разглядел, но почувствовал желание удалиться с пира как можно дальше. Рванулся он, но грозный окрик отца пригвоздил Услада к месту. Сварог сдвинул брови, и голос его прогремел очень властно:
— По моему отцовскому пожеланию и по распоряжению дедовскому Рода великого один из вас на этой красной девице жениться должон.
— Так пусть Ярила женится! — воскликнул Уд с облегчением, словно камень с души сбрасывая. — Он старший, а младшему раньше старшего жениться не по чину!
— Не по чину девок позорить! — рявкнул Сварог, чем еще сильнее озадачил гулеванов.
Они растерянно переглянулись, но ничего подобного за собой не вспомнили. Шалили они, конечно, преизрядно, но не в Ирие же?!
А отец достал два прутика, обломал один и зажал их в кулаке.
— А ну тяните жребий. Кому короткий прутик достанется, тому женихом да мужем красы ненаглядной быть!
— А кто невеста-то? — спросил Услад, оттягивая неприятный момент.
Но отец не ответил, а у братьев да сестер лица были такие довольные, так светились ехидными насмешками, что Уду совсем нехорошо стало.
— Эх, была не была! — воскликнул Ярила. — Не помирать же с похмелья?!
И он вытянул из отцовской руки один прутик. Прутик оказался длинным, не обломленным. Обломленный прутик Сварог Уду вручил да на место жениха указал.
— Ну, Услад, познакомься с будущей женой!
Тут невеста покрывало от лица откинула, и новоявленный жених, едва взглянув, бежать кинулся. И было отчего, потому что глянула на него из-под свадебного покрывала страшная морда Усоньши Виевны, вымазанная белилами. Но убежать не дали. Братья со смехом на Услада накинулись, с ног его сбили да рядом с невестой усадили. Много шалостей учинили родственникам Ярила и Услад, теперь те рады отыграться были.
А Усоньша Виевна только скалилась кровожадно да ножичком поигрывала, недобро посматривая на мужа. Плохо стало Уду, его одолели страшные предчувствия, но отцу с матерью, а тем более строгому деду перечить не посмел. Вздохнул он тяжело, ендову, полную сурицы, со стола взял и приложился к краю. Сурица шибко хмельной была, головную боль как рукой сняло, повеселел Уд. Но только глянул на невестину улыбку, так весь алкогольный хмель из организма выветрился, трезв стал словно стеклышко.
— Ты не переживай так, — шептал ему Ярила, пытаясь утешить, — выпей еще ковш сурицы, глядишь, невеста и понравится.
Услад на Усоньшу Виевну взглянул, глазки ее поросячьи да рыло огромное по достоинству оценил и головой замотал.
— Нет, брат, я столько не выпью, — сказал он горестно, — не влезет в меня столько сурицы, чтобы эта дурища не то что красивой, а хотя бы приемлемой показалась.
— Ну ничего, братец, стерпится-слюбится, — сказал Ярила, чувствуя смутную вину. Сопереживал он младшему брату сильно, но вместе с тем чувствовал огромную радость, что его пронесло мимо такого подарочка.