Стоило Теодору уйти, как Агата без сил упала на охапку подгнившего тростника и, скорчившись, заснула. Телу требовался отдых, чтобы восстановиться и залечить раны. Ведьма просыпалась всего два раза — когда открывалась дверь в загон, — в ужасе думая, что пришли ее забрать. Но это всего лишь приносили еду — миску каши, пресную лепешку и воду. Она с жадностью съедала все и вновь засыпала. Так прошло два дня, на третий Агата почувствовала, что Тень в доме изменилась. Испивающий Тень проголодался, и Теодор готовился к ритуалу.
Испивающий Тень проголодался, и Теодор готовился к ритуалу. Отдыхать дальше становилось опасно.
Ее обыскали, отобрали обе навахи и, разумеется, деньги, но одна серебряная монетка затаилась в глубине кармана. Агата терпеливо полировала ее об камень, пока изображения на аверсе и реверсе не стерлись совсем. Пояс — по разгульному Порт-Ройялю она ходила в мужской одежде — с нее почему-то не сняли. Наверное, решили — если удавится, то и черт с ней. На получившемся из монетки гладком диске ведьма пряжкой выцарапала теневые символы. Наложила на амулет чары и до времени спрятала в песке на полу. Наковыряла из щелей загона мох и несколько поганок, накрошила немного хлеба на подоконник и получила за это птичье перышко. Смешав эти нехитрые ингредиенты с ростком вороньей лапки и сдобрив все кровью из прокушенного запястья, получила мазь с запахом оборотня. Насколько она знала, работорговцы обычно держали мастифов, специально натасканных охотиться на беглых рабов. Но собаки везде одинаковы и панически боятся оборотней.
Когда дверь в загон в очередной раз открылась и вошел обеман, приносивший пленнице еду, Агата лежала, скорчившись в углу. Привычная картина обманула колдуна, он на мгновение отвлекся, чтобы поставить миску и чашку с водой на пол, а в следующее мгновение Агата оказалась у него на спине. Накинув ему на шею пояс, ведьма воспользовалась локтем как рычагом и рывком сломала противнику шею. Мертвое тело еще падало, когда на шум в загон вбежал второй обеман. Это Агата предвидела — колдуны всегда приходили по двое, один оставался у двери, а другой входил внутрь. Она хлестнула вбежавшего поясом по глазам и, когда ошарашенный колдун инстинктивно прикрыл лицо руками, пнула его со всей силы между ног. Обеман засипел, не в силах даже крикнуть от жестокой боли, а в следующее мгновение Агата ударила его локтем в кадык, оборвав мучения.
Прислушалась.
В доме пока было тихо. Правильно. Они ведь колдуны, а она — ведьма. Если ведьма решит сразиться с колдунами, то сделает это при помощи колдовства — так они думают. Но в доме, полном колдунов, это все равно что ударить в колокол. А она не только ведьма, она родилась и выросла в охотничьем племени.
Агата осторожно выглянула из загона. Во дворе никого не было. Она надела амулет, прячущий душу обладателя от колдовского поиска, натерлась мазью с запахом оборотня и бросилась прочь из проклятого дома.
Установленные Унгоу защитные заклинания были не особенно сложными, Агата легко разобрала их строение и на бегу нанесла удар в скрепляющую точку. Заклинание рассыпалось, и в тот же миг из дома донесся взбешенный рев обемана.
Но Агата уже скрылась в лесу.
Глава одиннадцатая
Победу, изложенную со всеми подробностями, трудно отличить от поражения.
Жан-Поль Сартр
Догонять и убегать — два самых выматывающих занятия на свете. А когда речь идет об оборотнях, то занятия эти не только утомительные, но и бессмысленные. Еще бессмысленнее и утомительнее сначала гнаться за оборотнем, а потом от оборотней убегать.
Волколаки сориентировались быстро и, побросав дела, пустились в погоню. Еще бы — это же их любимое развлечение! А тут какой-то неуклюжий человечишка сам забрел на их территорию, предоставив возможность поразмяться… Всего несколько скачков — и расстояние между нами сократилось вдвое. До оборотней было еще метров сто, но я почти физически ощущал их клыки на своей шее. Вернее (если учесть высоту в холке даже самых крупных из них), на другой части своего тела, впрочем столь же уязвимой и ценной для меня. Убежать от оборотней в их волчьей форме обычному человеку нереально.
Разумеется, я и не рассчитывал только на одну человеческую силу.
В моем распоряжении было шестьдесят лошадиных сил литрового японского двигателя.
Вот и мотоцикл.
Ключ в замок.
Оборотни уже рядом.
Инструктировать Арину некогда, я закидываю ее на сиденье перед собой, нацепляю очки и врубаю передачу, одновременно откручивая ручку газа до упора.
Мотоцикл срывается с места, приятным бонусом вслед летит волчий визг — гравий из-под заднего колеса хлещет по мордам оборотней не хуже кнута. Я ловлю себя на самодовольной ухмылке и приказываю собраться. Мы еще не ушли.
Мотоциклы оборотней Алекс вывел из строя надолго. Даже при наличии инструментов и немалого опыта поменять покрышки — дело не пяти минут. Но я помнил, что у стаи Отбоя есть еще как минимум два джипа — для представительских, так сказать, целей. И минут через пять я убедился, что оборотни про них тоже помнят. Позади меня раздался нарастающий надсадный рев двух мощных двигателей. Нужно скорее убираться из складской зоны! Здесь, на раздолбанной колесами многотонных фур грунтовке, у внедорожников явное преимущество перед мотоциклом. Был бы у меня эндуро, я, разумеется, ускакал бы от них в два счета. Но на чоппере с его небольшим дорожным просветом об этом и мечтать было нечего. Оборотни перли напролом, мне же приходилось удерживать среднюю скорость, лавируя между ямами, кучками щебня и прочим строительным мусором.