— Неважно! — вслух заключил я. — Я ведь не собираюсь немедленно хватать Агату и подвергать ее допросу с пристрастием. Даже если бы и хотел, мне с ней не справиться. И я не отбрасываю другие версии. Возможно, после осмотра особняка Барановски что-то прояснится.
— Ты один там справишься?
— Ну… справлюсь, пожалуй. Если что, Хайша ведь всегда со мной. А ты что придумал?
— Я попытаюсь выяснить все у самой Агаты.
— …?! — Я на мгновение потерял дар речи, но, думаю, мое молчание было достаточно красноречивым.
— А что? Отправлюсь к ней, вскружу голову…
— Болван! — констатировал я.
— А что? Отправлюсь к ней, вскружу голову…
— Болван! — констатировал я. — Влюбился! Опять! А я-то ломаю голову — чего ты ее так защищаешь?!
— Да ничего я не влюбился! — как-то неубедительно запротестовал Алекс. — Это же ради дела!
— Угу, расскажи это кому-нибудь другому!
— Почему-то раньше ты никогда не возражал, если я пользовался своими способностями с целью что-то разузнать! Уж не ревнуешь ли ты, братец Фокс?!
— К Агате?! Да ты рехнулся! Я за тебя беспокоюсь!
— Брось! Она тоже женщина!
— Я бы не был в этом так уверен, — покачал я головой. — Конечно, твоя кровь инкуба на нее действует. Когда вы встречались раньше, я замечал, как она на тебя реагирует. Вернее, это ее тело реагирует. Но она прежде всего ведьма. И ей сотни, если не тысячи лет. Она тебя сразу же раскусит, причем и в прямом смысле тоже. А потом выпотрошит и голову твою пустую повесит на стенку. Знаешь, у нее дома есть целая стена с охотничьими трофеями — головами оленей, волков, тигров. И место для еще одной вполне найдется.
— Это ты правильно меня с тигром сравнил! — Алекс немедленно надулся от гордости. — Брось, Вик! Нам нужно узнать, при каких тут делах Агата! Я предлагаю самый простой и быстрый способ!
— Марго тебя убьет! — использовал я последний аргумент.
Марго — жена Алекса. Обычная женщина без единой капли теневой крови, хотя, конечно, про Тень знает. Еще бы ей не знать, имея в мужьях сына инкуба! Алекс, правда, всего лишь наполовину инкуб, но из-за этой демонической половины вынужден постоянно менять женщин. Дело в том, что инкубы так питаются — высасывают во время занятий сексом жизненную энергию партнерши. И если инкуб — и Алекс тоже! — проведет с женщиной слишком много времени, то наверняка убьет ее. Только инкубу на это наплевать, а вот Алекс действительно любит Марго. И Марго его любит и даже понимает, что его бесконечные измены — неизбежное зло. Но одновременно с этим она нормальная женщина. Поэтому сцены буйной ревности, которым позавидовали бы испанские драматурги, случаются в этой семье регулярно.
Такой вот пердюмонокль, как выражались в дореволюционном театре.
Правда, у меня есть серьезное подозрение, что сам Алекс от «родового проклятия» не очень-то и страдает, а нравственные муки изображает только в присутствии Марго.
«Его не удержать, Фокс, — прокомментировала Хайша. — И ты не можешь не признать, что он прав. Чем скорее мы узнаем, на чьей стороне Агата, тем лучше».
— Ладно, поступай как считаешь нужным, — проворчал я. — Только сначала поймай мне гремлина.
— Гремлина? — Алекс перевел взгляд на автомобиль Вагнера и расплылся в понимающей ухмылке. — Без проблем!
Ретроспектива
Десятый год от большого разлива реки,
Центральная Африка, деревня Утсотокалеме
Очередной порыв ветра безжалостно вцепился в кроны деревьев и пригнул их едва ли не к самой земле. Гордые красавицы стонали от чинимого насилия и мели голыми ветвями траву — листья давно сорвало и унесло в низкое черное небо.
Торонго бросил взгляд назад, в темноту леса. Может быть, вернуться, пока не поздно? Но кто-то упрямый, засевший в его голове, твердил: «Сделай это сейчас, иначе никогда больше не решишься и никогда никто не будет уважать тебя.
Даже сам себя уважать не сможешь».
Торонго всхлипнул от жалости к себе, нашел пологий спуск и побрел к реке, что-то бормоча под нос. То ли молился Орубе, то ли самозабвенно проклинал собственную глупость и гордыню, которая, если подумать трезво, была той же глупостью. Жаль, трезво все обдумать он смог только сейчас.
Говорят же старики, что орета делает труса храбрецом, умного — дураком, а крокодила — любимой женой. Впрочем, говорить-то они много чего говорят. Как соберутся в доме старейшины — кстати, вокруг бурдюка с той самой оретой, — так и давай пичкать друг друга и всех вокруг замшелой мудростью. И чем меньше в бурдюке пальмового пива, тем красноречивее становятся. Бывает, что и в бороды друг другу вцепляются.
Сегодня, правда, обошлось без драки. Как заговорили с самого начала старики о вымрунах, костяном вороне, безногой обезьяне и прочих страстях, так до самого вечера и рассказывали байки.
Торонго готов был хоть всю ночь слушать такие истории. Особенно же любил он те из них, в которых против кровожадных чудищ выступал не могучий герой, а обычный деревенский парень. И побеждал врага не дубинкой или луком, а собственной хитростью. В итоге чудовище обязательно погибало или изгонялось с позором за реку, а победителю доставались всякие полезные вещи и он становился уважаемым в деревне человеком.