Я понял, что пришло время что-то с этим делать. Дальше так жить нельзя. Состроив значительную физиономию, я произнес:
— А… ну он всего лишь показал им наши удостоверения.
— Ваши… что? — Теперь уже вверх уехали обе брови.
— Ах, Едвига Константовна, Едвига Константовна! — Я погрозил соседке пальцем, заговорщически усмехаясь. — Ни за что не поверю, что вы не догадались! С вашей-то проницательностью!
— Я? Догадалась? А! Ну конечно же я догадалась!
— Но вы ведь и сами должны понимать, — продолжил я конспиративным шепотом, — нам с Алексеем приходится маскироваться. Мы столько времени потратили на внедрение, что даже малейший намек на истинные причины, по которым мы здесь поселились, могут развеять по ветру плоды многолетних трудов!
— О?!
— Конечно! — Я обвел подозрительным взглядом лестничную площадку. — Враг не дремлет! Оперативные мероприятия вывели нас на этот дом, и мы поселились здесь в надежде выяснить, кто же из жильцов дома является… ох, нет! Я не имею права посвящать кого-либо в детали операции! Вы уж простите, я и так рассказал слишком много. Вы же понимаете — режим секретности…
— Разумеется, — растерянно кивнула Едвига Константовна. — Но в нашем доме образцового содержания?..
— Самое темное место находится под фонарем! — многозначительно произнес я. — Неужели вы не замечали, насколько странно ведут себя некоторые из жильцов? Вы заметили, например, что у жильца из квартиры пятьдесят два на почтовом ящике навесной замок с секретным кодом?
— Да-а-а… — протянула задумчиво соседка, обернувшись к стене с почтовыми ящиками и сверля подозрительным взглядом пресловутый замок. Замок «жилец из квартиры пятьдесят два», профессор Семерамидский, навесил на почтовый ящик ради сохранности обширной переписки с издательствами научных журналов. Старичок вел переписку по старинке, на бумаге, и очень переживал, что хулиганы могут вытащить какое-нибудь важное письмо.
— А жилец из квартиры семьдесят один? — подлил я масла в огонь. — Обратите внимание: каждый вечер он выходит на балкон и подает какие-то сигналы руками.
Я подумал, что перегнул палку — на лице соседки появилось недоверие.
— Да ведь он просто зарядку делает!
— Зарядку? — снисходительно хмыкнул я. — Ну может быть, и зарядку. Только кто же делает зарядку вечером? Да еще и в любую погоду — и в дождь, и в мороз. Неспроста это все, Едвига Константовна! Может быть, конечно, я ошибаюсь и он вовсе не тот, кого мы ищем.
Это очень трудное задание. Почти каждый жилец этого дома под подозрением — кроме вас, разумеется! Потому мне и пришлось устроить эту проверку!
— Проверку?
— Конечно! Вы проявили себя как ответственный гражданин, оказавшись в непростой ситуации. Я… мы уверены, что вы справитесь с заданием государственной важности. Стране нужна ваша помощь! Вы готовы?
— Всегда готова! — отчеканила соседка, вытягиваясь по стойке «смирно».
— Наблюдайте за соседями, возможно, при вас они потеряют осторожность! Докладывать будете лично старшему лейтенанту Рейнарду.
— Есть!
— Родина вас не забудет!
— Служу Советскому Союзу!
— Тсс! — Я еще раз подозрительно прислушался. Где-то на верхних этажах хлопнула дверь.
Мы с Едвигой Константовной обменялись понимающими взглядами и скрылись каждый в своей квартире. Я запер дверь и перевел дух. Ну что же, на некоторое время энергия соседки направлена в мирное русло.
Я стащил ботинки и, сунув ноги в растоптанные тапочки, застонал от наслаждения. Хорошо все-таки оказаться дома! Пусть даже это и не настоящий дом, а всего лишь временное пристанище. Здесь можно обрести иллюзию защищенности от конфликтов внешнего мира и даже какой-никакой комфорт. Ну насколько он возможен в квартире, ни один из обитателей которой не склонен к ведению домашнего хозяйства. Здесь можно не скрывать свое истинное лицо под маской холодного цинизма, потому что твои близкие любят и всегда ждут тебя…
— А… это ты, — мельком глянув в мою сторону, буркнула Женька. Уткнулась было в монитор, но тут же настороженно принюхалась и уставилась на меня возмущенно. — Фокс! Это от тебя опять бомжами несет!
— Ничего подобного, — с достоинством возразил я. — Всего лишь помойкой.
Девчонку это почему-то рассердило еще сильнее. Она зажала нос и завопила:
— Проваливай в ванную! Или я за себя не ручаюсь!
Поскольку на столе у меня присутствует несколько массивных предметов, в том числе латунная статуэтка Будды весом примерно в полтора килограмма, и рука Женьки уже шарила где-то рядом с ней, я предпочел не спорить. Тем более что и сам был не прочь смыть помойное амбре.
Джинсы и футболка отправились в стиральную машину. А вот куртку пришлось тщательно отмывать с мылом. Впрочем, этой процедуре она подвергается после каждой поездки в дождь — летящая из-под заднего колеса грязь намертво уделывает спину, несмотря на закрытое крыло и брызговик.
Полчаса спустя, тщательно вымытый и оттого непривычно благостный, я устроился на диване и принялся смазывать куртку детским кремом, запасенным специально для таких случаев. Паштет устроился на спинке дивана за моей головой и уютно заурчал. Женька полюбовалась на эту идиллию и поинтересовалась: