Из к/ф «Айболит 66»
— Этого я ему никогда не прощу! — процедил сквозь зубы Алекс. Скулы его окаменели, глаза сузились. Сейчас, охваченный гневом, он более чем когда-либо напоминал своих родичей — демонов. — Сволочь!
— М-да… плохо дело, — посочувствовал я Алексу.
— Плохо?! — немедленно взорвался он. — Плохо?! Да что ты понимаешь? Ты знаешь, как тяжело сейчас найти запчасти для этой модели?
— Э-э-э…
— А знаешь, как на меня смотрят в автосервисе? — продолжал убиваться над скособочившимся в колее «ягуаром» Алекс. — Как на идиота! Мне уже намекали, что ему давно место на свалке! А ведь я на нем уже десять лет езжу! Я каждую панельку в нем сам отполировал!
— Тут еще прямо-таки просится «я его вот такусеньким помню»! — проворчал Отбой. — Мы едем или как?
Алекс бросил на бессердечного оборотня убийственный взгляд, засунул в багажник оторванный глушитель и молча вернулся на водительское место. «Ягуар» дернулся, оглушительно затарахтел и тронулся с места. Помучившись пару минут, я воспользовался первым же спонтанным расширением дороги, обогнал Алекса и поехал в авангарде.
Впрочем, ехать-то оставалось недалеко, за следующим поворотом нам открылся вид на село Курганы. Я остановился у въезда и заглушил двигатель. Алекс съехал на обочину рядом и вылез из машины.
— Здесь?
— Угу. С полкилометра дальше по дороге. Пошли.
Отбой кивнул, перекинулся в волка и шмыгнул в собачий лаз в заборе первого же дома. Пес загремел цепью, залаял, но тут же испуганно заскулил — почуял оборотня. Рысь хмыкнула, тоже приняла звероформу и легко перемахнула через забор дома на противоположной стороне улицы. Как и было оговорено заранее, оборотни должны были обойти усадьбу с разных сторон и попытаться проникнуть в дом через окна. Ущербным людям, имеющим в распоряжении одну-единственную ипостась, то есть мне, Алексу и преподобному пану Замойскому, предстояло идти к особняку Хормина прямой дорогой.
Правда, в отношении Яна выражение «прямая дорога» следовало трактовать исключительно в переносном смысле. Увы, ноги преподобного имели собственное мнение о том, куда следует идти. Причем мнение у каждой ноги было свое и мало зависело от головы. Короче говоря, пан Замойский был пьян.
В этом не было бы ничего из ряда вон выходящего, но меньше часа назад, когда мы заехали за преподобным к нему домой, он был трезв.
В этом не было бы ничего из ряда вон выходящего, но меньше часа назад, когда мы заехали за преподобным к нему домой, он был трезв. Ну не так чтобы совершенно трезв — таковым Яна, по-моему, никто и никогда не видел, — но всего лишь в легком подпитии. Сейчас же он пребывал в состоянии средней расслабленности. В этом была и моя вина. Я совершенно забыл про плоскую фляжку, которую пан Замойский всегда держит при себе. Что ж, рвать в раскаянии волосы было поздно. Мы с Алексом подхватили преподобного под руки и двинулись к особняку Хормина, разительно напоминая классическую подгулявшую троицу.
Селяне не выходили на крыльцо, как при прошлом моем визите, чтобы посмотреть на нежданных гостей, и даже в окна не выглядывали. Отсутствовали даже вечные старушки на лавочках у ворот. Похоже, маг наложил на людей какое-то заклятие…
Алекс красноречиво постучал указательным пальцем по циферблату часов.
— И что должна означать эта пантомима?
— Одиннадцать вечера. Сейчас по телевизору как раз всякие сериалы крутят и самые популярные ток-шоу. Вот все к экранам и прилипли. Заклятие-проклятие… проще надо быть, Фокс.
— Ё-мое, Алекс, ты что, сериалы смотришь?! Или эти… сток-шоу?! Боги, с кем я работаю!
Мы вяло переругивались всю дорогу, почти до самого особняка. Почти — потому что когда вышли на небольшую площадь перед особняком, дорогу нам преградили. Для обычного зрения площадь была пуста, но я почувствовал опасность даже раньше, чем Хайша предупредила, и перешел на теневое зрение. Зомби. Вытянувшись цепочкой, они стояли с неподвижностью, доступной только живым мертвецам.
«Вот черт! Неужели Хормин как-то узнал, что я остался жив?!»
«Не думаю, — возразила Хайша. — Если бы их нацелили на тебя, они бы уже напали. По-моему, маг выставил их на всякий случай — вдруг кто-нибудь заявится в самый ответственный момент?»
«Например, мы», — мрачно предположил я.
Не люблю зомби. То есть я хочу сказать, зомби вообще-то никто не любит. Это нормально для живого существа — не любить оживленный злой магией труп. Некромантия — зло, во всяком случае, наиболее близка к этому понятию. Зомби редко поднимают, чтобы совершить какое-то доброе дело. Если точнее, истории известен только один такой случай, когда не очень умный маг решил защитить город от нашествия кочевников, подняв городское кладбище. От кочевников-то защитил — не ввязываясь в драку, они ускакали от греха подальше. Но и от горожан остались только те, кто успел из города сбежать. А сам город и местность вокруг еще долго пользовались дурной славой, пока Анклав не выслал в те места отряд магов для зачистки.
Зомби имеет единственное желание — убивать. В первую очередь убить того мага, который его поднял. И я его прекрасно понимаю. Поднятый мертвец испытывает ни с чем не сравнимые страдания — и физические, и душевные. Очнуться в разлагающемся теле, рабски подчиненном чужой воле, — не хочу даже представлять себе такую участь. Неудивительно, что все зомби в большей или меньшей степени безумны. Кроме того, они постоянно стараются вырваться из-под контроля, и магу тяжело контролировать даже одного зомби, не говоря уж о нескольких. Впрочем, Хормин таких проблем явно не испытывал — он поднял сразу два десятка мертвецов, и те послушно сторожили площадь.