Долгое время я полагал, что Дан, как и все мужчины в семействе Векслеров, принадлежит к «тем, кого нет». Дед Билла, Мойше, исчез, Сай Векслер никуда не исчезал, но душа его ускользала. Дана, представителя третьего, младшего поколения, держали где-то в Нью-Джерси, и для членов семьи он был призрачным обитателем то лечебницы, то санатория, в зависимости от состояния своего рассудка.
Дана, представителя третьего, младшего поколения, держали где-то в Нью-Джерси, и для членов семьи он был призрачным обитателем то лечебницы, то санатория, в зависимости от состояния своего рассудка.
Вайолет и Билл решили устроить в мастерской небольшой семейный праздник в честь Дня благодарения и пригласили Дана. Начались телефонные звонки. В первый день Дан отказался. Во второй раздумал отказываться. Потом позвонил еще раз и сказал, что не придет. Однако в последний момент он нашел в себе смелость сесть в междугородний автобус и доехать до Нью-Йоркского автовокзала на 8-й авеню, где его и встретил старший брат. День благодарения мы отмечали всемером: Билл с Вайолет, мы с Эрикой, Дан, Мэтью и Марк. Родителей не было. Регина и Ал, ее второй муж, поехали к его родственникам, а для отца и матери Вайолет путешествие в Нью-Йорк даже в честь праздника было не по средствам и не по силам.
Ненормальность Дана показалась мне очевидной: под ногтями — глубокий траур, шея заросла пепельно — серыми чешуйками сухой кожи. Из-за того, что рубашка была застегнута не на ту пуговицу, вся верхняя половина туловища казалась странно скособоченной. За столом нас посадили рядом. Я едва только успел развернуть салфетку и постелить ее на колени, как Дан уже принялся вовсю орудовать чайной ложечкой, с бешеной скоростью запихивая в рот куски фаршированной индейки. Этот пароксизм обжорства длился секунд тридцать, не более. Потом он закурил сигарету, глубоко затянулся, резко повернулся ко мне и спросил громким напряженным голосом:
— Вы любите есть, Лео?
— Да, я почти всегда ем с удовольствием.
— Это замечательно, — ответил Дан, но в голосе его сквозило разочарование.
Он вдруг начал скрести себе руку пониже локтя. От ногтей на коже оставались красные полоски. Потом он затих. Огромные карие глаза, совсем как у старшего брата, только радужки темнее, теперь смотрели куда-то мимо меня.
— А вы любите поесть? — спросил я в свою очередь.
— Не особенно.
— А кто вчера крекеры жевал, когда я звонил? Забыл? — вступил в разговор Билл.
— Забыл, — расплылся в улыбке Дан.
Теперь его голос звучал весело. Он встал из-за стола и принялся мерить шагами комнату. Сутулая фигура с низко опущенной головой двигалась вдоль стены взад-вперед, левая рука проделывала какие-то странные движения: большой и указательный пальцы складывались в букву «о», потом ладонь сжималась в кулак, а через несколько секунд снова возникала буква «о».
Билл как будто забыл о брате и спокойно беседовал с Эрикой и Вайолет. Мэт и Марк посидели со взрослыми за столом, но недолго, и вскоре с воплями: «Я — супергерой!» — начали носиться по мастерской. А Дан все ходил и ходил взад-вперед, взад-вперед. Вздыбленные половицы скрипели у него под ногами. Он что-то непрерывно бормотал себе под нос, время от времени перебивая свой монолог коротким отрывистым смехом. Вайолет несколько раз поднимала на него глаза, потом выразительно смотрела на Билла, но тот лишь отрицательно качал головой, словно прося не вмешиваться.
Мы доели десерт. Я заметил, что Дан затих в дальнем углу мастерской. Он устроился на табуретке рядом с рабочим столом Билла. Подойдя поближе, я разобрал, что он бормочет:
— Ничего, ничего, сейчас твой брат придет и заберет тебя из этого вонючего кабака. Мама уже старая. Все равно она тебя не любит, только притворяется.
Я осторожно окликнул его по имени.
Очевидно, мой голос напугал его, потому что он дернулся всем телом и напрягся.
— Извините, пожалуйста, — произнес Дан. — Я не хочу мешать. Мне надо было подумать. Я очень внимательно думал.
Я сел с ним рядом. От Дана несло потом, на рубашке под мышками проступали темные пятна.
— О чем же вы думали? — спросил я.
— О чем же вы думали? — спросил я.
— О мистерии. Мистерия! — ответил Дан.
Его пальцы беспокойно теребили волоски на руке, скатывая их в узелок.
— Я Биллу рассказывал. Это очень смешно, потому что там две стороны — мужская и женская.
— Правда? — спросил я. — Каким же образом?
— Очень простым. Мистер Рия и мисс Терия. Или мисс Тери и я. Вам понятно?
— Вполне.
— Это главные герои пьесы, которую я пишу.
Дан яростно дернул себя за волоски на коже, словно хотел вырвать их с корнем. Потом он закурил и уставился в потолок. Под глазами у него темнели круги, но тощий профиль делал младшего брата до странности похожим на старшего, и на мгновение я представил себе двух мальчишек, Билла и Дана, стоящих на дорожке перед домом.
Дан снова ушел в себя. Его пальцы опять пришли в движение, быстро и беспокойно складываясь в букву «о». Он вскочил на ноги и опять принялся мерить мастерскую шагами. К нам подошла Вайолет.
— Как насчет рюмочки коньяку? Не хотите к нам присоединиться? — спросила она.
— Спасибо, Вайолет, — любезно шаркнул ножкой Дан. — Но я лучше покурю и похожу.