— Я ему тоненько
нарезал, сглотнет… опа! опа! хорошо пошло…
— Дети малые! — послышался окрик майора. — По местам!
Только тогда они неохотно бросили потчевать гостя, заняли
позиции. Все было в порядке, стояла тишина, порывами налетал
пронзительный ветерок, и все были живы, и была победа…
— Эй! — окликнул Каюм Славку, торчавшего с аппаратурой
наготове на случай неотложной надобности. — Матюгальник включай,
быстро!
Славка до всего происшедшего и не подозревал о существовании
Каюма и его подлинной сущности, но, будучи парнем неглупым, все
просек моментально, видел же, что этого злого ваххабита никто не
режет и не вяжет, наоборот, относятся как к своему. Но тем не
менее порядка ради сначала вопросительно взглянул на майора. Тот
кивнул. Славка щелкнул переключателями.
— Вот тебе частота, голуба, — сказал Каюм устало. — Пока не
поступит подтверждение, повторяй, что твой попугай. «Внимание,
цунами!»
Радист кивнул, сноровисто настроился на указанную частоту.
— Внимание, цунами! Внимание, цунами! Внимание, цунами!
— Войсковая, я так понимаю? — спросил майор, до того и не
подозревавший об этом сигнале.
— Ага, — сказал Каюм. — Пока не опомнились, декаденты…
— Внимание, цунами! Внимание, цунами! Все чувствовали лишь
томительную крестьянскую усталость и какую-то опустошенность —
делать вдруг оказалось совершенно нечего, не было пока что ясных и
конкретных целей, оставалось стеречь добычу в ожидании скучного
финала…
— Внимание, цунами!
— Они должны были выйти к дороге? — спросил майор. —
Перехватить Мадурова?
— Ну да, — сказал Каюм. — Догадался?
— А то. Не только у оперов, знаешь ли, есть мозги. К великому
моему сожалению, Айболит выяснил, что про вас написано в Библии
чуточку раньше, чем про спецназ, но скажу тебе, Каюмыч, по правде
лишь са-амую чуточку… Прямо-таки в соседних главах. Так что не
особенно задирай нос, нелегал…
— Знаете, что самое смешное? — спросил Доктор Айболит,
скалясь радостно. — В Библии, оказывается, написано и про
qm`ioepnb. Слышал, Леха? Будет время, я тебе потом покажу место
про одного парня, Давида, который провернул хорошую снайперскую
работу… По здоровенному такому бугаю по имени Голиаф. Этот
Голиаф был увешан оружием по самые уши и ростом под потолок —
этакий ихний Рэмбо. А снайпер Давид его…
— Тихо! Мешаете! Внимание, цунами… внимание… понял вас,
Байкал-два, понял! Есть подтверждение…
— Все, кончай, — кивнул Каюм.
— Нам что-нибудь есть? — спросил майор.
— Сейчас, ага… Байкал-два, я тебя понял, связь кончаю…
Оставаться на точке. Ждать вертолет. — Он снял наушники и,
оставшись не у дел самым последним среди них, ухмыльнулся:
— Доктор, а про нас в Библии ничего не написано?
— Хорошенького понемножку, парень… Увы. Не было тогда ни
радива, ни аналогов.
— Насчет радио — верю, насчет аналогов — не очень. Погоди,
будет свободная минутка, я у тебя Библию конфискую и изучу
вдумчиво. Что-то да найду…
— Ну и флаг тебе в руки,..
Они стояли над двумя лежащими трофеями и еще долго болтали о
ерунде, ощущая прямо-таки физически, как неведомым науке потоком
из организма утекает сумасшедшее напряжение всех этих дней.
А потом в небе раздался звук.
Те, кто находился на дне оврага, ничего не смогли
рассмотреть, зато пребывавшие сверху успели. Мерный и мощный
воющий свист распорол ясную синеву, и высоко над оврагом, над
серовато-желтой землей пронеслись три крылатых ракеты типа
«Бердыш», оставляя за собой тонкие полоски дыма, целеустремленно
промчались компактной стаей в направлении предгорий, с разумным
прямо-таки проворством сделали «горку», прошли над склонами,
скрылись из виду, неся в сторону двух оставшихся Джинновых отрядов
внезапную смерть.
Чуть погодя и в небе, и в эфире стало гораздо оживленнее —
вдали промелькнули две двойки штурмовиков, тремя потоками, низко
над землей, промчались «крокодилы», сопровождавшие МИ-8,
определенно с десантом. Эфир, еще полчаса назад совсем скучный,
сейчас переполнился азартно-деловой перекличкой.
Перекликались летчики и десантники, бронеколонны внутренних
войск и отряды армейского спецназа, замыкавшие кольцо вокруг людей
Джинна. Операция раскрутилась на полную.
Но их это уже не касалось. Они сделали свое, и ничего
особенного больше не предстояло. Им предстояло провести ночь в
помпезном махачкалинском санатории ФСБ, построенном со всем
размахом еще для всего Союза в последние годы бытия такового, — и
у них не нашлось деньжат на пятьдесят граммов коньяку для снятия
напряжения. Им предстояло улетать из продутого всеми ветрами
махачкалинского аэропорта, увозя с собой Джинна, — уже совсем
тихого, являвшего собою расслабленную безнадежность, хоть картину
пиши. Им предстояло в столице распить традиционную бутылку
шампанского в автобусе по пути домой. А еще чуть позже им
предстояло начать все сначала. А то, что они сделали, уложилось в
коротенькое и скупое газетное сообщеньице без фамилий,
подробностей, эмоций и фанфар…
«…И подошел Гедеон и сто человек с ним к стану, в начале
средней стражи, и разбудили стражей, и затрубили трубами, и
разбили кувшины, которые были в руках их: И затрубили все три
отряда трубами, и разбили кувшины, и держали в левой своей руке
светильники, а в правой руке трубы, и трубили, и кричали: «Меч
Господа и Гедеона!» И стоял всякий на своем месте вокруг стана; и
qr`kh бегать во всем стане, и кричали, и обратились в бегство.
Между тем как триста человек трубили трубами, обратил Господь меч
одного на другого во всем стане, и бежало ополчение…»
Библия, Книга Судей.7, 19-22.
Это — первое в мировой истории письменное упоминание о
спецназе.