Если вспомнить, сколько вполне славянского народа
воевало на стороне боевиков, представшую его взору сцену можно
толковать двояко, трояко, вдоль-поперек и всяко… Как пишут в
рубрике объявлений, возможны варианты. Как бы там ни было, все,
что происходило в радиусе десятка километров от второй точки
рандеву, майора должно было интересовать всерьез…
Подозвав передовую тройку, он распорядился:
— Будем брать обоих. Живыми и невредимыми, ясно?
Чтобы развернуться должным образом ловушка и внешнее
охранение на случай непредвиденных обстоятельств, — им
потребовалась всего-то пара минут. Они исчезли. Только что были —
и вдруг их не стало на местности…
Первым из укрытия поднялся Краб — в той же лохматой папахе,
весь из себя дружелюбно настроенный. Окликнул:
— Аллах акбар!
И тут же завалился за бугорок, дабы уберечь организм от
возможных повреждений, — молодец в пятнистой кепочке, не
раздумывая, вскинул автомат, полоснул очередью, но все же оказался
слишком жидок для того, чтобы задеть Краба. Тот подумал, уже
отползши в сторону:
«Щенок щенком, но басом тявкает…» — и проворненько
переместился на запасную позицию.
Начались дела. «Кепарик», огрызаясь короткими очередями,
умело отступал перебежками, перекатом, а то и ползком. Безоружный,
наоборот, остался на месте.
Мало того, проворно залегши, пополз в ту сторону, откуда
показывался Краб, крича:
— Не стреляй, брат! Иншалла!
Такая вот, изволите ли видеть, оригинальная славянская рожа,
взывающая к милости Аллаха… Дождавшись, когда ползущий
перевалится через бугорок. Краб возник с неожиданной стороны,
одним прыжком оказался у того на спине, придавил к земле и
тихонько посоветовал:
— Молчать. Кто такой?
— Не стреляй, братишка, свои! — придушенно отозвался пленник,
лежа неподвижно, словно нерадивая шлюха под клиентом. — Отряд
Бадруддина, слышал? Ляилля иль-алла, Мохаммед расуль алла… Я
свой, мусульманин, моджахед…
— Да ну? — ухмыльнулся Краб и мастерским ударом отправил
добычу в бессознательное состояние как минимум на четверть часа.
Поскольку точно известно, что Бадруддин — один из Джинновых
атаманов, иного обращения пленник и не заслуживал.
Судя по результатам беглого обыска, оружия у вырубленного не
оказалось.
Окончательно установив этот радостный факт, Краб с помощью
длинного куска веревки сноровисто присоединил запястья пленника к
лодыжкам, повернул его голову так, чтобы, упаси господи, не
задохся — и высунулся посмотреть, как обстоят дела у остальных.
Стрельба, во всяком случае, не утихала…
Охота была в самом разгаре — «кепарика» зажали со всех сторон
и, действуя на нервы внезапными появлениями в самых неожиданных
местах, скупыми очередями и пистолетными выстрелами гнали по
пересеченке в нужном направлении, так ни разу и не оцарапав
девятью граммами, хотя случаев выпадало предостаточно. Как и на
вчерашней охоте, главное было — не давать ему сменить магазин.
Из-за дерева на миг высунулся Сергей, громко сообщил:
— Лови подарок! и, коротко взмахнув рукой, опять растворился
в окружающем ландшафте.
Граната плюхнулась прямо к ногам «кепарика», рубчатая «эфка»
с разлетом осколков на двести метров.
«Кепарик», судя по его
реакции, прекрасно понимал убойные способности этой красивой штуки
— отпрыгнул, насколько удалось, закрывая руками голову, рухнул за
толстый ствол.
Тут его и взяли, болезного, Костя с Доктором, прыгнув с двух
сторон.
Сергей преспокойно подобрал «эфку» со вставленной чекой и
помог им быстренько обшарить пленного, выгребя решительно все из
многочисленных карманов, лишив новенького «лифчика» импортного
происхождения и выдернув пистолет из кобуры.
Обоих захваченных снесли в одно место, в низинку, положили
рядом на жухлую прошлогоднюю траву, создав некое подобие икебаны.
Славянин уже начал понемногу приходить в себя, и Краб, не
раздумывая, беззастенчиво полез ему в ширинку, приговаривая:
— Не вертись, голубок, я не пидер и кастрировать не буду,
нужен ты мне…Поднял голову, ухмыляясь. — Ага, обрезанный, и
давненько, зажило уже все…
Майор поманил его пальцем:
— Отнеси-ка его во-он за тот бугорок. И пока я с этим
общаюсь, придави маленько, чтобы потек душою…
Краб кивнул и, чтобы не тратить зря силы, поволок русого
мусульманина к бугорку прямо за ноги, без китайских церемоний.
Присев на корточки, майор стал разглядывать взятые у «кепарика»
пожитки.
Оружие его интересовало в последнюю очередь — эка невидаль! —
и потому он сразу отодвинул в сторону оба автомата, новенький
«Макаров», пару гранат.
Повертел в руках ракетницу. Так, интересно… Две белых
ракеты, две зеленых, любопытное совпаденьице, главный комплект и
запасной… Нет, никакое это не совпадение…
— Твое? — показал он пленному ракетницу с причиндалами.
Тот — несомненный чечен лет двадцати пяти — лишь зло фыркнул,
глядя гордо и несгибаемо. Надо полагать, никогда в жизни не
беседовал по душам с Доктором Айболитом, что еще не поздно
исправить…
Бумажник с документами — вещь интересная, но майор пока что
не стал в нем копаться. Раздельно, значительно произнес, глядя
пленнику в глаза:
— Я, между прочим, «Георгин». Никакой реакции на пароль.
Пленный, таращась исподлобья, заявил:
— Отпусти, сволочь. Развяжи руки, иначе плохо будет. Ты кто
такой?
— А ты? — поинтересовался майор, все еще не раскрывая
бумажника, — любопытно было знать, что скажет его хозяин.
Тот горделиво, насколько было возможно в его положении,
задрал подбородок:
— Я — Бено Гароев. Из охраны муфтия Мадурова.
— И давненько в этой должности?
— Четыре года.
— Значит, раньше был в банде?
— Раньше у всех были банды, — ответил пленный. — Ничего и не
было, кроме банд…
— Резонно, — сказал майор. — Ну ладно, если ко мне по-
доброму, я тоже не зверь…
Он показал удостоверение — всей правдочки о нем там не было
изложено, конечно, однако принадлежность к конторе высказана
четко.
— А почему тогда этот твой кричал «Аллах акбар»?
— Мало ли какие фантазии могут быть у человека? Слышал о
таком понятии, как «военная хитрость»?
— Доводилось.