В
чем неправильность, он не мог бы определить точно, злился еще и из-
за этого. Стыдно перед Заурбеком, вот что, за то, что насчет
Москвы и тамошних жирных котов чечен тысячу раз прав, а он не
может быть прав, поскольку — злой чечен…
Чтобы прогнать эти стыд и неловкость, он вспомнил, что этот
чертов философ, внук зарезанного дедушки, вчера выдал им аванс за
оружие фальшивыми долларами. Все полсотни купюр, как в темпе
установили здешние специалисты, оказались фальшаками, правда,
мастерски исполненными, вероятнее всего, даже не в Иране, а в
Западной Европе — или, учитывая происхождение Джинна, где-нибудь
под Карачи…
— Мы сразу уедем, как только погрузимся? — поинтересовался
Заурбек, на сей раз гораздо эмоциональнее.
— А что? — покосился на него Сергей, перехватил взгляд. — А-
а, на лирику тянет?
— Ну и тянет, — согласился Заурбек, поглядывая на девиц в
коротком, открытом и облегающем, шлявшихся там и сям четко
рассчитанными маршрутами. — В горах этого нету.
— Увы, — злорадно сказал Сергей. — Уезжаем сразу, как только
погрузимся.
— Ага, — кивнул Костя. — И никакой тебе лирики. Белла, чао,
Белла, чао, Белла, чао, чао, чао… — Он насвистел мотив и даже
припомнил обрывки куплета: Я проснулся сегодня рано в нашем лагере
в лесу…
К его удивлению, Заурбек грустно подхватил:
— Прощай, родная, вернусь не скоро, Белла, чао, Белла, чао,
Белла, чао, чао, чао, я на рассвете уйду с отрядом горебалдейских
партизан…
— Гарибальдийских, балда, — хмыкнул Костя. — Ты-то где
песенку ухитрился слышать? Сколько лет прошло…
— Как это — где ухитрился? Мы ж все когда-то жили в Советском
Союзе, не забыл?
«А ведь забыл, — горько усмехнулся про себя Костя. — И забыл,
что такое Советский Союз, и забыл, что вы тоже в нем, вообще-то,
проживать изволили…»
— Помнишь, было такое кино? — немного оживился Заурбек. — Я
маленьким смотрел. «По следу тигра». Там постоянно — Белла, чао,
Белла, чао, Белла, чао, чао, чао… Видел?
— Ну.
— Помнишь, как там наш — из трехствольной зенитки — ап! ап!
ап! Прямо по колонне.
— Наш? — хмыкнул Костя. Заурбек самую чуточку смутился:
— Ну, тогда был как бы наш… Тогда все были — или наши, или
не наши.
— А сейчас, по-твоему, по-другому? — без выражения спросил
Сергей.
— Сейчас вообще все другое, — подумав, заключил Заурбек. — И
ничего уже не поймешь…
«Навязался на мою голову, козел горный», — зло подумал Костя.
Скверно, что он сейчас начинал видеть в этом хреновом
ваххабите живого человека. Чуть ли не личность. Это никоим образом
не повлияло бы на его отточенные рефлексы, если бы в следующую
секунду Заурбека пришлось бы… хм, нейтрализовать, разъяснить,
снять с доски. Слишком много мы повидали, чтобы растечься соплями
от умиления от того только, что этот козел видел те же фильмы и
помнит те же песни. Здесь другое. Нельзя видеть человека в том,
кого, очень может быть, понадобится профессионально убивать.
Нельзя. Если не видеть, все проще… Вероятный противник должен
оставаться абстрактной фигурой, лишь внешне имеющей полное
qundqrbn с живым человеком, абсолютно для тебя неизвестным.
Нельзя. Если не видеть, все проще… Вероятный противник должен
оставаться абстрактной фигурой, лишь внешне имеющей полное
qundqrbn с живым человеком, абсолютно для тебя неизвестным…
Он попробовал определить, есть ли поблизости наблюдатели стой
стороны, Джинн вполне мог послать кого-нибудь для пущей надежности
проконтролировать Заурбека, да и Скляр недоверчив. Особенно если
учесть, что Скляр не далее как завтра должен именно в этом самом
городе встретиться со своим агентом из штаба округа, ссучившимся
подполковником, отчего-то полагавшим, что его переговоры по
мобильнику с той самой чистенькой заграницей никто не сможет
засечь и перехватить…
Нет, бесполезно. Слишком много вокруг самого разного народа,
праздношатающегося и деловитого, бродячего и сидящего, пьющего
пиво, приценяющегося к копченой рыбке и голоногим девкам,
сбивавшегося в загадочные кучки, где то ли обсуждали негоцию с
продажей пакета ханки, то ли попросту уговаривались дерябнуть
водочки подальше от жен. Знакомых лиц, во всяком случае, в толпе
пока что не маячило. Оставалось дождаться вечера, когда результаты
потайных видеосъемок, все пленки по отработанной методике будут
загнаны в компьютер, который и поищет старательно знакомые ему по
прошлым записям рожи, а потом для пущей надежности они сами
просмотрят глазами, ибо человеческий фактор, знаете ли…
— Вон, пошли, — перебил его деловые размышления Заурбек. —
Приятные девочки.
— Эк тебя зациклило, — фыркнул Сергей. — А наградят они тебя
крестом Большой Бледной Спирохеты?
— Чем?
— Заразой, философ…
— У меня презики есть. — Он потянулся, сообщил мечтательно:
— Вот на абхазской войне был смешной случай. Сцапал наш взвод
грузиночку, симпатичная такая стерва. Из окна по нашим из «калаша»
поливала, а еще искусствовед, с высшим образованием, у нее диплом
нашли… В общем, Ваху и Дмитро она положила насмерть. Дмитро был
лихой парень, хоть и хохол. Ну, вопрос не стоял, харить ее или
нет, ясно, надо было пользовать. Хотелось только придумать что-
нибудь затейливое, за наших парней. Тут Габерт — его потом убили в
Гудермесе — и говорит…
— Мальчики, а что вы такие скучные? Две девицы, давно уже
нарезавшие зигзаги в этом районе, добрались и до них, остановились
с таким видом, словно собирались бросить якорь прочно и надежно.
Честно говоря, они выглядели весьма даже товарно, хотя и
размалеваны были почище дикого индейца, собравшегося на ихний
краснокожий парад. Озабоченный джигит Заурбек моментально взмыл с
корточек и широченной улыбкой изобразил полную готовность к
брачному танцу.
— Эй, времени нет, — напомнил ему Сергей. — Лапочки, вы хоть
школу-то закончили?
— А как же, — бойко сообщила та, что постарше. — А уж сколько
университетов во рту подержали, ты б знал… Так как, мальчики,
будем развлекаться? Цены умеренные, а обслуживание на высшем
уровне.
— Толя… — умоляюще покосился Заурбек.
— Ладно уж там, — махнул рукой Костя. (В конце-то концов,
рядовой питерский браток, упорно уклонявшийся от контактов с
доступным женским полом и требовавший того же от других, — фигура
не вполне типичная, из роли выходить не следует.) — Сейчас
загрузим машину окончательно, придумаем что-нибудь.
Поскольку…
— Вы, черножопые!
Казачья троица добралась и до них — стояли, чуть покачиваясь,
с видом грозным и непреклонным, картинно подбоченясь и возложив
свободные руки на эфесы шашек.