..
— Толя, — тихо, серьезно сказал Джинн. — Я тебя умоляю,
постарайся пока помолчать. При них, — он кивнул на дверь, — ни
слова. Улик, собственно говоря, никаких, против конкретных персон,
я имею в виду. Понял?
— Да понял, — проворчал Костя. — Потолковать бы с этой
конкретной персоной по-нашему…
— Молчи пока. Понял?
— Яволь, фельдмаршал…
Глава 5
ДЕЛА БАЗАРНЫЕ
— Ты глазами по сторонам не зыркай, будто голодный людоед, —
сказал Костя, внутренне немного забавляясь. — А то вид у тебя
такой, что за километр видно шпиона. Все пройдет, как по маслу.
Славянская братва если за что берется…
— Это точно, — вяло отозвался Заурбек. — Вы, русские, большие
мастера на всякие фокусы…
Они, все трое, сидели на корточках, абсолютно не выделяясь ни
одеждой, ни видом, ни позой среди превеликого множества базарного
народа всех национальностей и рас, — разве что негров не было,
хотя Сергей клялся, будто полчаса назад видел-таки одного, не
особенно и черного, скорее серого, с деловитым видом помогавшего
русской бабе распаковывать картонный короб с сигаретами. Вполне
могло быть. Базар — дело затейливое и многоплеменное, особенно
здесь, в плодородной области на границе с Чечней…
И все же Заурбек немного нервничал, и, как его ни
успокаивали, то и дело косился на распахнутые ворота склада, где у
крайнего пакгауза малость поддавшие работяги загружали «зилок»
коробками с корейскими телевизорами «LG».
Точнее говоря, это только на коробках значилось, что внутри —
«LG» (да еще рядок, который предстояло загрузить последним, и
впрямь содержал «ящики»). А внутри покоилось оружие в заводской
смазочке — автоматы «Кипарис», как раз и добытые, по легенде,
питерскими братками для друга Джинна. И переправляемые по
абсолютно надежному, как они хвастались, каналу. И будьте уверены,
трещотки должны были попасть в Чечню невозбранно — вот только
принимать их там и складировать должен был Каюм, а это давало
неплохие шансы на то, что воспользоваться ими Джинн так и не
сможет (…и трижды сплюнем через левое плечо, потому что
стопроцентных гарантий успеха не бывает ни в одной операции, как
бы скрупулезно ее ни разрабатывали и какие бы спецы ее ни
рисовали…).
Поневоле всплывала в памяти фразочка из какого-то старого
детектива: «Нет ничего проще, чем проводить шпионские операции под
личиной врага в родной стране, при условии, что соответствующие
органы заранее обо всем знают…»
Заурбек мог и не нервничать так — он, бедолага, и понятия не
имел, что точный план рынка и прилегающих окрестностей был заложен
в компьютер, на котором заранее просчитывали самые разные варианты
событий и перемещений. Что десятки людей (большинство из которых в
главное не посвящены) обеспечивают безопасность троицы от
множества случайностей, способных помешать. Что вокруг хватает
своих под самыми разными личинами. Что в декоративной башенке на
крыше новехонького, помпезного здания дирекции рынка сидит снайпер
— на всякий пожарный. Ну и прочее — от маневренных групп на
неприметных машинах до запущенной в местное УВД дезы. будто особая
cpsoo` МУРа будет сегодня на рынке брать заезжего наркокурьера
(что должно было заставить рыночных прикормленных ментов забыть на
сегодня и о дани, и о беспределе, и являть собою образец
исполнения уставов и инструкций).
Впрочем, если бы Заурбек обо всем этом знал, он, конечно,
давно бы уже улепетывал во все лопатки, размахивая пушкой…
— Вон, гляди, — сказал Сергей. — Видал орлов? Эскадрилья
конных водолазов, понимаете ли…
Костя посмотрел в ту сторону. Отплюнулся:
— Ага. Эскадрон гусар спиртючих… Поодаль, меж прилавками,
шествовали три ярких образчика местного ряженого казачества —
низенький бородач в центре и двое рослых сопляков по бокам.
Плетюганы заткнуты за голенища, шашки болтаются, папахи заломлены,
на груди целая россыпь крестюшек и медалюшек неведомого
происхождения, типа «За возрождение снохачества». Вопреки строгим
правилам императорских казачьих войск, цвета лампасов нимало не
соответствовали окантовке погон, а те, в свою очередь, донцам
папах нисколько не подходили…
Вообще, о местных казачках само же русское население
отзывалось, насколько они знали, насквозь матерно, ибо никаких
подвигов за здешними «станичниками» не числилось, если не считать
гордого шлянья с нагайками и бессмысленных пьяных драк со всеми,
кто не нравился.
— Вы, русские, большие мастера на всякие фокусы, — повторил
Заурбек без всякой задиристости.
— Говорю тебе, все получится.
— А кто сомневается? Получится. У вас в свое время и Чечня
получилась. — Телохранитель Джинна не нарывался, он говорил устало
и чуть ли не безразлично. — Без вас ничего бы и не вышло. Нет,
влезли со своей перестройкой, привезли Дудаева, которого у нас и
знать-то забыли… И понеслось… Это не нам нужно, Толя, это вам
нужно. Если бы ваша Москва на Чечне не делала большие деньги, вы
бы нас раздавили в двое суток. Тогда еще. А так — вы на нас
капиталы делаете, и на бомбежке, и на восстановлении, и на чем-то
там еще…
— Ох ты! — сказал Сергей неприязненно. — Философ ты у нас,
оказывается?
— Зачем философ? Я раньше пастухом был. Много думал. Пастухи
много думают, у них времени хватает… Мы ж не слепые.
— Так ведь воюешь, философ? — спросил Костя.
— Воюю, — пожал плечами Заурбек.
— И дальше будешь?
— А что делать? Такой расклад судьбы. Все от Аллаха. Если
начал, уже не остановишься.
— Ага, — сказал Костя. — Сейчас, как водится, вспомнишь
своего мудрого дедушку, который говорит, что нельзя дважды снять
урожай с одной чинары, а в одну и ту же воду дважды не войдешь…
— Не бывает никакого урожая с чинары, — сказал Заурбек. — И
чинары у нас не растут. А дедушка уже ничего не говорит, его
дудаевцы зарезали, когда он застрелил ихнего Гойбетирова.
— Вот это номер! — искренне удивился Сергей. — Что же ты и
дальше воюешь, философ?
— Я же не у дудаевцев воюю, — сказал Заурбек досадливо. — Ты
не поймешь, где тебе понять. Я у Джинна воюю. А дудаевцев я сам,
случалось, резал. И за дедушку, и вообще.
«Действительно, хрен вас поймет, — подумал Костя. — Слава
богу, что нам и нет нужды вас понимать, мы не для этого
существуем, совсем не для этого…»
На душе было пакостно: все, о чем говорил этот долбаный
ваххабит, они не раз обсуждали между собой, но вот Заурбек не
dnkfem был при них упоминать такого, потому что это неправильно. В
чем неправильность, он не мог бы определить точно, злился еще и из-
за этого.