Я послала сообщение на пейджер Марино. Часы показывали полночь.
— Что случилось? — спросил он, перезвонив. Я рассказала.
— Сейчас приеду.
— Слушай, со мной все в порядке, — возразила я. — Что ты будешь тут сидеть! Лучше попробуй его разыскать.
— Есть новость, — помедлив, произнес Марино. — Хотя не знаю, стоит ли тебе говорить. Приехал Талли.
Я опешила.
— Он возглавляет отряд, который прислало сюда подразделение по борьбе с наркотиками.
— И давно он здесь?
— Уже пару дней.
— Привет передавай, — беспечно бросила я, будто Талли для меня ничего не значил.
Мой беззаботный тон не обманул Марино.
— Жаль, что он оказался подонком.
Поговорив с Марино, я позвонила в ортопедическое отделение Виргинского медицинского института, но дежурная медсестра отказалась дать какую-либо информацию.
Поговорив с Марино, я позвонила в ортопедическое отделение Виргинского медицинского института, но дежурная медсестра отказалась дать какую-либо информацию. В этот момент я так остро чувствовала отсутствие Бентона, что думала, не выдержу. Мысли о смерти захлестнули меня. Я сидела на диване, уткнувшись лицом в ладони, когда в дверь опять громко постучали.
— Полиция, — крикнул с улицы мужской голос. И вновь удар в дверь — то ли палкой, то ли полицейской дубинкой.
— Я не вызывала полицию, — отозвалась я.
— Мэм, нам сообщили, что возле вашего дома замечен подозрительный человек. С вами все в порядке?
— Да, да, — ответила я, открывая дверь.
Свет на крыльце не горел. Мне и в голову не приходило, что убийца может говорить без французского акцента. Он переступил через порог и пинком захлопнул за собой дверь. В нос мне ударил запах псины. При виде безобразной ухмылки на его лице крик застрял у меня в горле. Он протянул волосатую руку к моей щеке, словно испытывал ко мне нежные чувства.
Одна половина его лица была уже другой. Ее покрывала мягкая светлая щетина. Асимметричные сумасшедшие глаза горели злобой и похотью. Он сорвал с себя длинный черный плащ, намереваясь набросить его мне на голову. Я кинулась прочь. Все это произошло за считанные секунды.
Паника погнала меня в большую комнату. Убийца мчался за мной по пятам, издавая гортанные звуки, совсем не похожие на человеческие. Меня объял ужас. В отчаянии я искала, чем бы запустить в него. Взгляд мой упал на сосуд с формалином, в котором лежал кусок кожи его брата, им же убитого.
Я схватила сосуд и стала торопливо снимать крышку. Убийца уже держал в руке свое смертоносное орудие — тот самый молоток с петлеобразной ручкой. Когда он замахнулся, я плеснула формалин ему в лицо.
Убийца взвизгнул, хватаясь за глаза и горло, — ядовитый препарат обжег ему лицо и слизистую. Зажмурившись, он начал срывать с себя влажную рубашку. Я схватила со стола пистолет и выскочила на улицу. На обледеневших ступеньках я поскользнулась и упала на левую руку. Я попробовала встать, но поняла, что рука сломана. Убийца тем временем, шатаясь, вывалился следом за мной на улицу.
Цепляясь за перила, он с ревом, вслепую спускался с крыльца. Его торс был густо покрыт длинными белесыми волосами. Он упал на колени и, загребая ладонями снег, стал растирать им лицо.
Убийца был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Еще немного, и он набросится на меня. Я вскинула пистолет, но не смогла отвести затвор. Встать не удавалось: едва приподнявшись, я вновь соскальзывала на землю. Убийца услышал мою возню и подполз ближе. Вдруг, хватая ртом воздух, он зарылся лицом в снег. Он плакал. Голый по пояс, он дрожал от холода, корчился и выл. Я почти жалела его.
Из-за пронизывающей боли в руке я не слышала, как подъехала машина. Я увидела Люси. Она бежала, утопая в снегу. Упав на колени рядом с убийцей, Люси приняла боевую стойку, направив дуло пистолета ему в голову.
— Люси, не стреляй! — крикнула я.
Она тяжело дышала, держа палец на спусковом крючке.
— Я избавлю тебя, гадина, от твоего уродства!
Я поползла к ней. Участок перед моим домом огласился шумом шагов, голосов, стуком автомобильных дверей.
— Люси! Не смей! — крикнула я. — Не надо! Ради всего святого!
Она будто не слышала меня, находясь где-то в своем мире, сотканном из ненависти и злости.
— Люси… — я придвигалась к ней ближе и ближе, — опусти пистолет.
Она не повиновалась. Вокруг мелькали люди в темном боевом обмундировании с автоматами и пистолетами.
— Люси, опусти пистолет, — услышала я голос Марино.
Она не шевелилась. Пистолет дрожал в ее руках.
— Люси, посмотри на меня, — сказала я.
Пистолет дрожал в ее руках.
— Люси, посмотри на меня, — сказала я. — Посмотри на меня!
Она глянула в мою сторону. По ее щеке катилась слеза.
— Не надо больше убивать, — увещевала я. — Прошу тебя, не надо. Это будет неоправданным применением оружия. Это не самооборона. В машине сидит Джо, она ждет тебя. Не стреляй. Мы тебя любим.
Она сглотнула. Я осторожно протянула к ней руку.
— Отдай пистолет, — попросила я. — Прошу тебя. Отдай мне свой пистолет.
Она швырнула его в снег. Сталь засеребрилась на белом фоне. Люси продолжала стоять на коленях, склонив голову. Марино подошел к ней и начал что-то говорить, но из-за пульсирующей боли в локте я не могла сосредоточиться на его словах. Чьи-то уверенные руки подхватили меня.