— Что скажешь? — спросила я Лапойнта.
— Думаю, это все, на что способна наша техника.
— Знаешь кого-нибудь, кто разбирается в татуировках?
— Начни с гистолога, — посоветовал он.
Глава 6
Джорджа Гара я нашла в его лаборатории. Он как раз вынимал пакет с обедом из холодильника, на котором висела табличка «Не для пищевых продуктов». В этом холодильнике хранились красители, в том числе азотнокислое серебро, кармин и другие вещества, несовместимые ни с чем, что употребляется в пищу.
— Это ты не очень умно придумал, — заметила я.
— Извините, — пробормотал Джордж, кладя пакет на стол.
— У нас в комнате отдыха прекрасный холодильник. Тебе никто не запрещает им пользоваться.
Гара промолчал, и я догадалась, что он не случайно пренебрегает комнатой отдыха. Джордж Гара был на редкость стеснительным и робким. Возможно, этим и объяснялось его пристрастие к татуировкам, которыми он постепенно разукрашивал свое тело. Видимо, татуировки помогали ему ощущать себя неординарной личностью.
— Джордж, позволь задать тебе вопрос о татуировках?
— Конечно, — неуверенно произнес он.
— Ты ведь, наверно, пользуешься услугами какого-то одного специалиста? Он хорошо знает свое дело? Просто я и ищу человека, у которого могла бы получить ответы на ряд вопросов.
— Обратитесь к Питу, — выпалил Джордж. — К Джону Питу. Специалист что надо. Хотите, я ему позвоню?
— Буду очень признательна.
Гара вытащил из заднего кармана записную книжку и отыскал нужный номер. Связавшись по телефону с Питом, он сказал, кто я такая, и тот, судя по репликам Джорджа, охотно согласился помочь.
— Вот. — Гара передал мне трубку. — Объясните сами. Мне это удалось не сразу, поскольку звонок Джорджа поднял Пита с постели.
— Так вы полагаете, шансы есть? — спросила я.
— Я видел много всяких кадров.
— Простите, не поняла.
— Так мы называем трафареты, рисунки, которые выбирают заказчики. У меня все стены от пола до потолка завешаны кадрами. Поэтому лучше, если не я к вам приеду, а вы ко мне.
— В котором часу?
— Если не возражаете, прямо сейчас.
Я повесила трубку и вздрогнула, увидев в дверном проеме наблюдавшего за мной Раффина. У меня создалось впечатление, что он уже некоторое время стоит в дверях и слышал мой разговор. Вид у него был усталый, глаза покраснели.
— Ты плохо выглядишь, Чак, — прокомментировала я без тени участия.
— Я хотел домой отпроситься. Кажется, заболеваю.
— Глубоко тебе сочувствую. Сейчас ходит новый вирус. Говорят, распространяется через Интернет.
Сейчас ходит новый вирус. Говорят, распространяется через Интернет. Называется «вирус 6.30». Люди несутся домой с работы, чтобы засесть за компьютеры. Если у них есть компьютеры.
Раффин побелел.
— Не понял. Почему «6.30»? — спросил Гара.
— В это время полмира входит в Интернет, — ответила я. — Конечно, Чак, езжай домой. Отдохни. Я тебя подвезу. Только зайдем сначала в трупную, заберем татуировку.
Кусок кожи с татуировкой лежал в сосуде с формалином, куда я переложила его после экспертизы. Я вошла в трупную. Там трасолог Лэрри Познер исследовал одежду «Человека из контейнера».
— Всегда рада тебя видеть, — поприветствовала я его.
— Ты опять подбросила мне нестандартную задачку, — отозвался Познер, скальпелем счищая грязь с туфли мертвеца. — Как дела, Чак? Жаль, что с полицией тебя прокатили.
Раффин переменился в лице:
— Извини, не понял.
Познер смутился:
— Я слышал, тебя не взяли в академию. Просто хотел сказать, чтоб ты не падал духом.
Взгляд Раффина метнулся к телефону. Познер опустил на лицо защитный экран.
— Хочу показать тебе кое-что, доктор Скарпетта, — обратился он ко мне.
Познер отложил скальпель и подошел к тому месту, где лежали черные джинсы. Они были вывернуты наизнанку.
— Смотрите, какая чертовщина. Я насобирал десятки волосков. Как и ожидалось, в промежности обнаружил лобковые волосы, а потом вот эти светлые. И чем ниже, тем их больше. Бред какой-то.
— Действительно, — согласилась я.
Раффин достал из шкафа пластиковую бутылку с формалином, в которой лежал кусок кожи с татуировкой, и положил ее в пластиковый пакет. Мы покинули трупную и молча пошли по вестибюлю.
— Что-то случилось? — наконец не выдержал Раффин, когда мы вышли на стоянку.
— Почему ты вдруг спрашиваешь? — невинно поинтересовалась я, отпирая машину. Я убрала пакет в багажник, села за руль и завела мотор. — Садись, Чак.
Он постоял с минуту в нерешительности, потом обошел машину и занял пассажирское сиденье.
— Жаль, что тебе не удалось добраться до «Бакхедза». У нас состоялась интересная беседа с Брэй.
Раффин от неожиданности открыл рот.
— Я наконец получила ответы на многие свои вопросы, — продолжала я. — Относительно электронной почты, Интернета, слухов о моем увольнении, утечки информации. Это такое облегчение.
Я немало удивилась, когда Раффин произнес:
— Значит, вот почему меня не взяли в академию. Вы встретились с ней накануне вечером, а сегодня утром я получил плохие известия. Вы оговорили меня.
— О тебе речь вообще не заходила.
— Наглая ложь. Я всю жизнь мечтал работать в полиции. А вы все испортили!
— Нет, не я. Ты сам все испортил. Зачем ты должен был вчера встретиться с Брэй?