— Не бойтесь, ваше высочество! Все страхи остались позади, мы вас спасем и защитим… Позвольте вашу руку!
Едва различимая в полумраке камеры узница, зазывно виляя бедрами приблизилась, погладила холодной ладошкой кончики пальцев призывно протянутой руки и нежно проворковала:
— Я на веки ваша, милорд! Ведите!
Сильвио возмущено засопел.
— Это наши могущественные друзья из столицы, — вмешался Ал — Шот.
— Они, типа, тебя спасут, тренер, — развязным тоном вставил Шой Та.
— Ты что несешь, придурок? — яростно зашипел Кассано, сопровождая гневную реплику болезненным тычком по ребрам. — Не знаешь, как обращаться к высочайшей особе?
Узница вновь хихикнула, на этот раз — самодовольным смешком. Взяв двумя пальчиками провинившегося стражника за щеку, она протяжно, нараспев произнесла:
— Шалунишка!
Сильвио хрюкнул.
— Он у нас дебил, ваши милости, не извольте гневаться на него, — поспешил вступиться за товарища Ал — Шот. — Сам порой не знает, что несет.
— Сам ты дебил! — огрызнулся Шой Та. — Кто три дня назад в свинарнике спал?
— И что?
— С хряком в обнимку.
— Это свинья была, а не хряк.
— Какая разница?
— Она сама пришла, я ее не звал.
— А если бы не пришла, то позвал? — ехидно осведомился кривоносый страж.
— Ну, не с тобой же мне спать? — резонно возразил Ал — Шот.
Шой Та обескуражено умолк, на найдясь, что ответить.
— Поговорили? — спокойно поинтересовался Сильвио и щедро отвесил пару зуботычин. Будь здесь лейтенант Фес или его друг храмовник, обзавидовались бы черной завистью — сына Кардинала инструкции по рукам не связывали. — А теперь — руки в ноги и пошли вперед!
— Это как — в руки ноги? — невнятным шепотом поинтересовался Шой Та, сплевывая обломком зуба на пол.
Ал — Шот снисходительно хмыкнул.
— Это, типа, аллегория.
— Аллегория — это крокодил, — задумчиво поковырялся в ухе менее образованный товарищ. — Который во рве.
— Крокодил — это…
Закончить ему не дали — Кассано, придерживая одной рукой за локоток узницу, ловко саданул другой стражнику в челюсть. Звучно лязгнув зубами, Ал — Шот с ненавистью покосился на радостно заржавшего друга.
— Если кто — нибудь вякнет еще хоть слово, убью на месте, — пригрозил Сильвио.
До тайного хода добрались в молчании. В полнейшей тишине открыли лаз и также без единого звука исчезли в нем — все, кроме стражников. Едва плита скрыла беглецов, Шой Та с радостным злорадством сказал:
— Вяк!
— Два раза «вяк», — угрюмо поддержал его Ал — Шот, двигая ладонью в разные стороны похрустывающую челюсть.
— Куда дальше пойдем?
— Тренера отправили, надо княжну на его место перевести.
— Это еще зачем? — удивился Шой Та.
— Когда утром спохватятся, учинят дознание. Свалим все на этих… Как их там…
— Ынь — конь — гны — тов, — подсказал догадливый товарищ, видя заминку.
— На них… — последовал благосклонный кивок. — Дверь камеры они открывали? Они. Тренера сами выводили? Сами. Значит и спрос будет с них, — довольным голосом озвучил неожиданно пришедшую на ум задумку Ал — Шот.
— Умный, мля! — уважительно порылся пальцем в носу Шой Та. — Почти, как капитан… — и тут же повел глазами за спину товарищу: — Смотри!
В самом конце коридора показался силуэт коменданта крепости Рийена О» Ли.
* * *
По меркам Высших магистр Цириус считался далеко не старым: тысяча лет — не возраст для потомственного вампира. Но последние пару веков, проведенных в спокойствии и размеренности, сделали свое черное дело — каждое перевоплощение сил отнимало куда больше, чем в годы буйной и полной на приключения молодости. Ну да, как гласит народная мудрость, раньше и девки моложе были.
Незамеченным приземлившись на крышу Косой Башни летучей мышью, вампир скользнул густым туманом по каминной трубе на нижний ярус. Напугав забитого, обросшего старичка в одиночке, он повеселил обкуренную ораву татуированных уголовников в общей камере и после получаса блужданий растекся по цветному ковру небольшой и уютной каморки.
Единственным признаком, что это узилище, было зарешеченное окно. Все остальное говорило об обратном: застланный пуховой периной и шелковым покрывалом просторный топчан, фигурные свечи на изящном резном столике, темная бутыль дорогого хартарского вина и истекающий нежным ароматом жареного мяса медный котел на тлеющей углями жаровне.
Потомственный кровосос не стал ломать голову над этой загадкой — и без того ясно, что комфортабельная камера приготовлена для какого — то знатного узника.
Потомственный кровосос не стал ломать голову над этой загадкой — и без того ясно, что комфортабельная камера приготовлена для какого — то знатного узника. Приняв привычный облик аптекаря, он покряхтел по — старчески, сетуя на навалившуюся усталость, и с наслаждением растянулся на мягкой кровати. Сочное яблоко и спелый абрикос притупили неприятный привкус во рту, и дело оставалось за малым: чтобы восстановить силы требовалась свежая кровь.
У Высших нет такой дикой и необузданной жажды, как у инициированных вампиров, но время от времени и они не отказываются от деликатесного лакомства. Для Цириуса сегодня это была крайняя необходимость. Еще парочка переходов по узким, заросшим паутиной воздушным каналам, и впору самому сдаваться на суд Инквизиции.