— Сволочь! — бросив зеркальце в сумку, с чувством выругалась я. — Его кто просил колдовать?!!! Пусть только попадется мне на дороге!!! Жулик! А не попадется, я в храм загляну и все ему выскажу, красавчику!!!
— Оса, божественное касание не магия! — вспорхнув с кувшина, Фаль подлетел к самому моему лицу, нежно коснулся ладошками, увещевая. — Оно не обман!
— Хм, не обман!? А как иначе понимать его выкрутасы: заставить меня казаться красивее, чем я есть? Заболоцкий, поэт не из последних, вообще писал: «…Что есть красота и почему ее обожествляют люди? Сосуд она в котором пустота, или огонь мерцающий в сосуде?» — злобно буркнула я и с досады сунула в рот сразу половину пирожка.
Только Фаль и рискнул подкатить ко мне, остальные взяли тайм-аут и ждали, пока из меня выйдет первая самая горячая порция пара. Причем, судя по задумчивым физиономиям, мужики вообще не могли взять в толк, чего я кипячусь, и это бесило меня еще сильнее.
— Правильно! Все так, как в твоих замечательных стихах! — неожиданно обрадовался сильф, закружившись вокруг лица и обдавая кожу ветерком, почему-то пахнущим полевыми травами и молнией. — Гарнаг своим касание сделал так, чтобы люди видели твою суть, не тело, а душу! Как сам видит, как сильфы…
— Зачем? — все еще подозрительно уточнила я. — Его кто просил, благодетеля-доброжелателя?
— Может, он не специально? — подал голос Кейр, вступаясь за того, кого он искренне не то чтобы почитал, скорее уважал. — Боги часто походя чудеса творят. Во всяком случае, так в легендах говорится, магева. Сильф ведь сказал, ему лишь касания было достаточно, чтоб такое содеять. Может, Гарнаг тебя случайно коснулся?
— Не случайно, — пробормотала я, вспоминая поцелуй бога и чувствуя, как против воли начинают полыхать предательским жаром щеки. Хорошо еще сквозь загар оно не сильно просвечивает, да и в трактире жарковато, не должны заметить.
— Или коснулся для чего-то другого, а остальное само собой получилось, — чуть запнувшись, продолжил подыскивать оправдания Кейр, кажется, не заметив моего смущения.
Лакс никакого подвоха не учуял, не хватало еще чтобы мой парень, с которым только-только все налаживаться начало в дурную ревность ударился. Почему дурную? Потому что повода я не давала и никаких интрижек с богом затевать не собиралась, слишком накладное это занятие с богами амуры крутить, по греческим мифам знаю. Они между собой то и дело отношения выясняют, бессмертные, надо же как-то развлекаться. Поссорятся, молниями пошвыряются, поревнуют, а подвернувшимся под руку людям всю жизнь сломают, если в гроб не загонят, и опять тишь да гладь. Нетушки, я потому так и взбеленилась, что ничьей игрушкой быть не желаю! Ни тех бестелесных, Силами именуемых, ни богов, как бы здорово они заразы не целовались. Вот потому и незачем рыжему вору нервы трепать.
От него мне замаскироваться удалось, пропустив вперед смущения злость. Только Гиз чего-то пронюхал, слишком цепким и острым и каким-то темным что ли на мгновение стал его взгляд, а потом сразу слишком безразличным, самую малость, а слишком. Переиграл. Не всегда я оттенки его настроения ловлю, маловато в обществе такого скрытного мужика неделю без малого провести, даже магическое чутье не помогает до конца разобраться, но кое что ощущаю краем не глаза, а души, наверное. Мы ведь в ответе за тех, кого приручили, а киллер у меня вроде как на поруках.
— Ладно, с Гарнагом потом разберемся, — настала моя очередь заминать тему, эротические байки о лобзании за ступеньках храма за ужином я травить друзьям-приятелям не собиралась, надо же нервы Сарота поберечь, а то не выдержит хрупкая нервная система морианца таких откровений, хватит мужика удар, мне что потом над его ариппой шефство брать? Ну уж нет!
Чуя мой воинственный настрой, никто возражать не стал, даже раздувающийся от любопытства ротас. Впрочем, сметливый морианец так косился на сильфа, словно уже подумывал выжать кое-какую информацию из малютки, а для начала пододвинул к нему ближе блюдо с мясными шариками, объедаясь которыми, Фаль чавкал сильнее всего.
Я же, если честно, не знала продолжать мне сердиться на бога или не стоит. Почему-то казалось, он целовал меня не для того, чтобы улучшать столь экстравагантным способом внешность. Наверное, Кейр прав, у него нечаянно получилось. Так сказать, минутная слабость или вообще пошутить хотел, немножко отомстить, сбить спесь с самоуверенной магевы.
Почему-то казалось, он целовал меня не для того, чтобы улучшать столь экстравагантным способом внешность. Наверное, Кейр прав, у него нечаянно получилось. Так сказать, минутная слабость или вообще пошутить хотел, немножко отомстить, сбить спесь с самоуверенной магевы. Зажевав размышления остатками пирожка, я глотнула ягодника и поняла, ни один бог в мире не заставит меня проглотить ни крошки.
Когда сильно наедаешься, даже смотреть на самую аппетитную снедь тошно. В такие моменты понимаешь, как важно не лопать лишнего, всей душой стоишь за лозунги йоги об умеренности, но «фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь». Раз уж досадный инцидент произошел лучшее, что можно сделать — убрать себя от пищи или ее от себя на как можно более дальнее расстояние. Я загремела лавкой, отодвигая сидение от стола, выбегать на двор, будоража народ, не хотелось, поэтому в ход пошло мое личное средство номер два. Порывшись в сумке, я отыскала початую пачку таблеток «Глюконата кальция». Штука совершенно безвредная, считай чистый мел. Его я в школе с доски кусками таскала, чтобы лопать втихую.