— Магева, — придержав поводья, мужчина приложил руку к груди и слегка поклонился, вроде бы и формальное почтение выразил, но без души. — Я желал бы просить твоей помощи в розыске пропажи.
— И что же ты потерял? — поинтересовалась я, изучая не столько мужчину, сколько коня — статного вороного красавца, весьма напоминавшего сложением лошадку Вейлисы. Некоторые запоздалые подозрения зароились в голове.
— Я барон Мангонт. Три дня назад из замка исчезла моя падчерица Вейлиса. Я не знаю точно, была ли девушка похищена или ей задурили голову и убедили покинуть родной кров, — голос мужчины дрогнул от вполне искреннего волнения.
— Девушка очень наивна и доверчива, право, я чрезвычайно беспокоюсь о ее благополучии. Ее неопытностью могут воспользоваться с недобрыми намерениями: ограбить, надругаться, даже убить! — Мангонт занялся нарочитым нагнетанием атмосферы, по-видимому, надеялся пробудить во мне безмерное сочувствие и подвигнуть к оказанию немедленной помощи в розыске беглянки. Не знай я саму «несчастную» Вейлису и первопричину проистекающих несчастий, вполне вероятно могла бы попасться на удочку ложного сочувствия озабоченному опекуну.
— Значит, все дело в беспокойстве о пропавшей, — задумчиво протянула я, якобы склоняясь к оказанию помощи, а на деле проверяя до какой степени способен завраться собеседник.
— Мой долг попечителя, обещание, данное у смертного одра супруги, и собственная душевная привязанность к той, которую я полюбил как дочь, — патетично поддакнул барон, засверкав темными бриллиантами глаз так, будто вот-вот обронит скупую мужскую слезу. Известно, ничто не пробивает женщину на жалость, как сильный красавец, позволивший себе открытое проявление пылких чувств.
Наверное, мужчина весьма привык полагаться на личное обаяние и сейчас использовал старые трюки совершено рефлекторно, с привычным самодовольством полагаясь на их эффективность. Вот только я сразу поняла, в какой части своей речи Мангонт врет, а в какой не кривит душой. Почему? Точно не знаю: то ли в силу внезапно резко развившейся интуиции, то ли из-за обилия сильфьей пыльцы, вытряхнуть которую из одежды так и не удалось, да к тому же мои «живые эполеты» продолжали усиленно засыпать насест новой порцией искрящегося чуда. Клятва и долг заботы барона существовали на самом деле, а вот насчет отеческой любви к приемной дочери мужчина явственно чего-то недоговаривал. Не договаривал причем в такой же степени, как Герасим, отправившийся топить Му-му.
— Что ж, барон, я могу успокоить вашу чувствительную совесть, — серьезно ответила я, решив закончить игру.
— Что ж, барон, я могу успокоить вашу чувствительную совесть, — серьезно ответила я, решив закончить игру. — С Вейлисой все в порядке, она жива, здорова, не попала в дурную компанию и вполне счастлива. Возвращайтесь домой, теперь забота о благополучии девушки легла на иные плечи. Вполне достойный мужчина предложил ей руку и сердце, она ответила согласием.
— Что-о-о? — взревел Мангонт, разом выйдя из образа терпеливого опекуна, незаслуженно страдающего от легкомысленных выходок воспитанницы. Конь под бароном заплясал, может, решил, что сходит горная лавина и пора делать ноги? Пальцы мужчины сжали хлыст с такой силой, будто он желал перемолоть полированную древесину в труху. Охрана предусмотрительно отогнала своих лошадей еще на несколько метров назад по дороге, оставляя пространство для изъявления чувств хозяина.
— С Вейлисой все в порядке, она жива, здорова, не попала в дурную компанию и вполне счастлива. Возвращайтесь домой, теперь забота о благополучии девушки легла на иные плечи. Вполне достойный мужчина предложил ей руку и сердце, она ответила согласием, — с вежливым ехидством повторил Лакс слово в слово мою речь, якобы для того, чтобы непонятливый или страдающий в расцвете лет тугоухостью собеседник, наконец, уяснил, о чем идет речь.
Я давно успела заметить за моим рыжим приятелем такую не слишком положительную черту: любил он поязвить на счет знатных красавцев. Впрочем, благодарная публика с восторгом приняла его выходку. Фаль и Иесса буквально закатились от хохота.
— Девушке надлежит вернуться домой, магева, — властным рывком поводьев успокоив коня, раздувая ноздри, процедил Мангонт, частично справившись с переполнявшим его «праведным» негодованием. — Не знаю уж, о каком женихе, — это слово он буквально выплюнул, — идет речь, но только я обладаю правом отдать ее руку достойному соискателю. Вы должны мне сказать, где Вейлиса, дабы я поспешил уладить недоразумение, пока не произошло непоправимого!
— Магева никому ничего не должна, — ледяная ярость в пустом голосе Гиза обрушилась на дворянчика, как горный водопад. Киллер направил своего коня к нам и поставил его в полоборота, частично перегораживая барону доступ к моей персоне.
Не знаю ж, что увидел Мангонт в глазах Гиза, да только разом утратил весь запал гневливого гонора, сдулся на треть как воздушный шарик недельной давности, и почти просительно обратился:
— Пожалуйста, магева, помогите! Если вы мне откажите, я все равно продолжу поиски.