— Вальсинор, священные эльфийские деревья, — благоговейно выдохнул за моей спиной Лакс, отвечая на невысказанный вопрос.
Вслед за Дэлькором все члены нашей компании благополучно выбрались из сильфова круга на мягкую траву. Не знаю уж, магией ее выводили или как-то ухаживали в течении тысячей лет, как за английским газоном, но на такой траве не то, что валяться, даже спать можно было бы без всяких матрацев и подушек даже самым изнеженным барышням.
Лес вальсинор было чудесным и удивительно мирным местом, настраивавшим на умиротворяющий, созерцательный лад. Даже мы, явившиеся всего несколько минут назад, чувствовали себя в незнакомом месте удивительно уместно и, пожалуй, уютно, впрочем, мы ведь не явились незваными, нас приглашали.
Не успели мы хорошенько оглядеться вокруг, как из-за светлых стволов выступила и плавно потекла в нашу сторону небольшая делегация из трех особ эльфийской наружности в длинных и совершенно одинаковых светло-серых одеяниях. Не скользи эльфы по траве с такой грацией и не носи они эти шмотки с таким изяществом, я непременно назвала бы фасон — ночной рубашкой.
Мы дружно спешились, сделали вежливый шаг навстречу и, дожидаясь приближения приветственной делегации (на стражу они за отсутствием оружия не тянули), замерли, дабы не выглядеть откровенными хамами, вторгшимися незванными-нежданными на заповедную территорию. Нет, Лакса-то конечно, звали, но известно ли это троице антропоморфных созданий с длинными волосами, большими глазами, тонкими чертами лица и худощавыми фигурами? Стреляйте, кто из этих трех блондинов разной степени золотистости женщина, а кто мужчина, я определить бы не смогла.
Впрочем, тройка эльфов оказалась в теме:
— Приветствуем тебя, Лаксанреномириэль под сенью лесов твоего отца, а так же магеву и спутников твоих! Гладкой была ли дорога? — голоса, прожурчавшие в унисон, показались мне скорее звуком бегущей по камешкам воды, нежели интонациями живых существ и тоже не дали никакой информации касательно пола эльфов. Ну не задирать же им подолы, чтобы удовлетворить мимолетное любопытство, пока я оставила вопрос открытым. Главное, другое — рыжего вора в этих краях ожидали и считали его весьма важной персоной, а иначе не приветствовали бы магеву во вторую очередь. Обыкновенно в нашей компании в первую голову вели разговор со мной, даже эльфы, если вспомнить наше первое знакомство с этой расой.
— Скорее быстрой, — брякнул Лакс, тоже немало изумленный таким приемом, он бросил на меня вопрошающий взгляд «Чего это они?», нашел у кого спрашивать, я могла только пожать плечами в ответ: «Откуда мне знать!». Рыжий вздохнул и продолжил: — Агла…. э-э, князь Лиомастрии Аглаэль, передал, что меня хочет видеть Карниалесс, вот мы и… прибыли!
— Истинно так, — трое синхронно повели в воздухе руками, то ли от незримых нам комаров отмахивались, то ли какое-то ритуальное действо совершали, и не то чтобы спросили, скорее позвали почти в приказном порядке, дескать раз пришел, выполняй. — Проследуешь ли ты за нами в Рощу Памяти, Лаксанреномириэль?
— Рощу Памяти? — переспросил Лакс, обыкновенно чертовски находчивый, он был выбит из колеи всем происходящим, — но Аглаэль говорил что-то об отце…
— Истинно так, — снова подтвердило трио, будто педагоги хвалили старательного ученика, — посетив священную Рощу, ты сможешь прикоснуться к мудрости отца твоего Реномириэльдира!
— А ну если так, мы пойдем, — согласился вор, движимый любопытством всякого отпрыска никогда не знавшего отца.
— Прости, избранник Карниалеса, но тропа в священный край откроется лишь для тебя, ни твои друзья, ни магева, друг эльфов, вернувшая Лиомастрии Радугу Цветов, не смогут ступить под сень великих древ! Мы не властны над волей Карниалесса, — в качестве оправданий признались трое.
Лакс упрямо вскинул рыжую голову и нахмурился, готовясь отказаться от «высокой чести» ступания под сень чего бы то ни было, если путь друзьям туда будет заказан. В любой другой момент я, наверное, поддержала парня, но не в этот раз. Неожиданно для самой себя, движимая нахлынувшим волной чувством высшей важности происходящего здесь и сейчас, я мягко посоветовала:
— Сходи! А мы подождем тебя здесь, отдохнем, поваляемся на травке.
В любой другой момент я, наверное, поддержала парня, но не в этот раз. Неожиданно для самой себя, движимая нахлынувшим волной чувством высшей важности происходящего здесь и сейчас, я мягко посоветовала:
— Сходи! А мы подождем тебя здесь, отдохнем, поваляемся на травке.
Рыжий неуверенно моргнул, я подтолкнула его к троице «гермафродитов», повторив:
— Давай-давай, иди, а то откажешься, а потом так и помрешь от любопытства, не выяснив, чего из-под тебя Карниалессу надобно было.
— Впред, парень, — поддакнул Кейр, — магева дурного не посоветует.
Отвечая на наши уговоры, рыжий медленно кивнул. Какими бы благожелательно-невозмутимыми ликами не сияла делегация встречающих, а готова поклясться, что-то вроде облегчения промелькнуло в искристых глазах.
Трое вежливо осведомились о наших потребностях и, пообещав прислать необходимое (домовитый Кейр не будь дурак тут же воспользовался случаем и выдал им цельный список заказа), удалились вместе с нашим вором. Они окружили его то ли почетным караулом, то ли конвоем, вздумай Лакс вернуться на полянку, дорогу ему пришлось бы проламывать через тела эльфов. Фаль жалобно вздохнул им вслед. Привыкший пролезать везде, где можно и нельзя за счет магической слепоты людей, тут он ничего поделать не мог. Эльфы видели сильфов не менее ясно, чем всех нас и запрет на сопровождение нашего приятеля в рощу касался всех. От огорчения сильф принялся оглаживать буйную гриву Дэлькора — предмет неизменного восторга мотылька — и вплетать в нее золотистые травинки из сильфова круга. В медной гриве коня они смотрелись весьма стильно. Мы же занялись менее творческим процессом снятия седельных сумок и устройством в мягкой траве. Почему-то в лесу было куда теплее, чем на лугу, с которого мы прибыли. Поэтому я с наслаждением скинула курточку, стащила с ног сапожки, носочки и вытянула голые пятки на траве. Чистый восторг!