— А если не погонят, так сами сбегут, — хихикнул Лакс.
Ротас запрокинул голову и расхохотался:
— Не бойся, магева, до Котловищ управимся!
Повинуясь четким командам Сарота, часть отряда отправилась собирать ценные травы лично для себя, собратьев по ариппе и про запас, оставшаяся занялась пережевыванием «аппетитного» лекарства, наша компания отошла и отвела коней подальше от партии подопытных кроликов, опасаясь процесса бурного газообразования. Фаль так и вовсе пожертвовал процессом утолением любопытства ради гарантированного глотка свежего воздуха и мотанул вперед по дороге «на разведку».
Под надзором ротаса воины один за другим дегустировали чудесные травки, давились, потели, мучались и жевали. Ни один не решился на жульничество сплюнуть украдкой мерзкое лекарство и объявить себя исцеленным, то есть способным отличить мага от обычного человека, то ли понимали, что командира не проведешь, то ли взаправду чуяли, всякую гадость ради нужного дела жрут. А я исподтишка наблюдала за людьми, не только глазами, магическим зрением через руну Кано, не знаю как, не знаю почему, но лекарство действовало. Может быть, в растениях содержался или синтезировался при смешении какой-то магический антиоксидант, выводящий из организма человека то, что блокировало восприятие магии? Я видела, как проявляются серые, мелкие, как мошкара пылинки, будто присыпавшие мужчин, вспыхивают блекло-лиловыми светлячками и исчезают.
Половина отряда слопала сбор и, все как один проверив на мне свои новые способности (проверив издалека), убедилась — лекарство действует не только на кишечные ветры. Оставив вторую партию ариппы наслаждаться неповторимым вкусом жгучих трав и их последствиями, Сарот присоединился к моей компании и промолвил:
— Ты обещала и сделала, магева, будь у меня в достатке деньги или трофеи, я б преподнес их тебе, но кошель покамест пуст, наниматься ведь ехали. Теперь и не знаю уж, места искать, или домой возвращаться со славной вестью. Кроме мечей своих и служения мне нечего предложить в благодарность, разве ж только, — взгляд ротаса метнулся к перстню с серо-голубым камнем, заключенным в простую оправу из потемневшего серебра на мизинце левой руки. Я тоже взглянула на украшение и увидела, нет не его. Наверное, поблизости все еще витали остатки чар провидения, мне явилась картина: Черноволосый молодой мужчина надевал на палец юной девушке тот самый перстень. Они молчали, говорили лишь взгляды, улыбки, трепетное объятие, говорили о высоком чувстве. Плодом которого, я даже не догадывалась, а знала это так же четко, как свое имя, стал Сарот. Его суровые черты были отражением обоих: решительный рот и нос отца, глаза женщины и ее разлет бровей.
— Не вздумай, — категорично велела я, топнув ногой. — Не возьму! Расплачиваться даром любви за что бы то ни было — преступление!
А перстенек хорош, дорогая вещица, камешек — чистый облачный алмаз, — задумчиво прокомментировал знаток ювелирный изделий Лакс.
— Откуда ты… — начал было спрашивать меня ротас и, запнувшись, закончил ответом на собственный вопрос: — магева…
— Вот-вот, магева, а не коллекционер семейных реликвий морианцев. Перстенек этот той назначен, кому сердце свое отдашь, — подтвердила я, Фаль у меня на плече энергично закивал, соглашаясь. Была в моем маленьком напарнике романтическая жилка. Волшебное создание он лучше людей чувствовал потоки волшебства, разлитого в мире, а что есть любовь, как не чудо?
— Стар я уже для таких глупостей, — смущенно и горьковато огрызнулся мужчина, невольно коснувшись седых волос.
— Вздор! Тоже мне дедушка божий одуванчик нашелся! Любви вообще все возрасты покорны, а уж тебе и вовсе на старость стыдно ссылаться. Такой крепкий красивый мужчина для любой девицы истинное сокровище, ты обязательно найдешь любимую! — отчитала я Сарота и окинула его нарочито оценивающим женским взглядом, каким пуляла, когда с незнакомым парнем по быстрому закрутить хотелось.
Ей богу! Ротас покраснел, нет, не до корней волос, конечно, но до вполне различимых розоватых мазков на загорелых скулах дело дошло. Видно не ждал, не гадал, что магева к нему клинья подбивать вознамерится.
Не дав мужчине опамятоваться, я продолжила уже вполне деловым тоном:
— Между прочим, коль о плате не уговорено с магевой заранее, то она по воле своей ее назначает, слыхал?
— Слыхал, магева, — враз насторожившись, согласился тот, справедливо ожидая подвоха.
— Тогда вот тебе моя воля, — усмехнулась я, состроила преувеличено коварную мину и вытащила из седельной сумки Дэлькора, следовавшего за мной по пятам как пес, кошель с моей долей за сегодняшнее представление на площади Ланца. Принц щедро отплатил чистым серебром за мои фокусы. — Бери деньги, набивай мешки травой и вали на Мориан.
— Ты хочешь, чтобы в уплату за услугу я взял твои деньги? — вытаращился на меня Сарот. Опытный воин, побывавший в немалом числе смертельно опасных переделок, растерялся как ребенок. Благо хоть спиной к своим людям стоял, а то такой вид мог бы изрядно подпортить страшную репутацию командира.
— Не просто взял и прогулял в кабаках, а использовал их исключительно на благотворительные цели: добрался до дома, передал рецепт лекарства и безвозмездно исцелил всех желающих морианцев. Может быть, даже тут хватит деньжат, чтобы уговорить какого-нибудь мага поехать с вами на острова в качестве наглядного пособия, — наставительно объяснила я и почти насильно всунула деньги в руку ротаса. — Словом, я хочу, чтобы все морианцы имели возможность выбирать: остаться им глухими к магии мира или вкусить ее силу.