— Не многие могли бы сказать мне такое в глаза, — качнул головой Гарнаг, чисто золотой свет глаз стал задумчивым цветом жженого сахара.
Прости, если обидела.
— Не многие могли бы сказать мне такое в глаза, — качнул головой Гарнаг, чисто золотой свет глаз стал задумчивым цветом жженого сахара. — Ты не передумаешь, магева?
— Не передумаю. Впрочем, если в пути я случайно столкнусь с проблемой, требующей твоего решения, то могу разобраться, только уж извини, если разбираться буду по-своему и не так, как хотелось бы тебе, — объяснила я, откровенно любуясь совершенным телом бога и гадая, отчего меняется оттенок света.
— И что ты хочешь взамен? — осведомился Гарнаг, кажется, настроившись поторговаться.
— Ничего, — я удивленно пожала плечами. — Я не поступаю к тебе на службу и не требую платы. Понятно, у бога предостаточно работы, поэтому если чем-то смогу помочь, буду рада. Боги, маги, в конце-то концов, все одно дело делаем, так чего разборки устраивать кто, что, кому и сколько должен, чай не на базаре.
— Смелость, сила, благородство, мудрость, — задумчиво промолвил Гарнаг и поклонился мне как равной. — Этому мира несказанно повезло, когда ты решила начать свою дорогу с него. Что ж, Служительница, я принимаю твое предложение с благодарностью!
«Я решила, меня, блин, решили!», — мысленно хмыкнула я, припоминая первое свое явление на полянке, но ответила:
— Пожалуйста, — мне почему-то стало неловко от похвалы, куда более неловко, чем когда бог пытался заигрывать, чтобы переманить меня на свою сторону. — Эй, а Темный Менестрель тебе часом не родственник?
— Брат мне Бродяга Дирамант. Что песенки понравились? — хмыкнул бог, чуток ревниво что ли, и тут же, будто ветерок сдул мимолетное недовольство, улыбнулся, лукаво спросил: — А как сундук-то, по вкусу пришелся?
— Так это твоя работа?
— Нет, Миранды. Она эльфам особо благоволит, а ты их роду такую защиту, едва в Лиомастрии объявиться успела, обеспечила, излечением занимаешься, к тому же ее честь перед усомнившимися отстаиваешь, — обстоятельно объяснил мотивацию подарка Гарнаг.
— Тогда ей большое спасибо передавай, если не затруднит, — пылко попросила я.
— Девчонка, — снисходительно бросил тот, — пустяковая игрушка и песенки дороже внимания божества.
— Практичный подарок в благодарность и колыбельная песня признательности мне дороже намерения соблазнить и использовать в своих, пусть даже самых благородных целях, — иронично согласилась я, глядя прямо в невероятные желтые глаза Гарнага, — разве это не справедливо, а Бог Справедливого Суда?
— Да, справедливо, — нехотя вынужден был признать он, коль я требовала прямого ответа.
— Наверное, иногда до смерти достает чувствовать везде и всюду справедливость и поступать соответственно, — сочувственно спросила я.
— Достает, — задумчиво с какой-то застарелой усталостью кивнул Гарнаг и неожиданно вскинулся: — Ты жалеешь меня?
— Надо же хоть кому-нибудь, — пожала я плечами, похлопав собеседника по крепкой, как камень руке. — Я-то не Бог Справедливого Суда, я и посочувствовать могу.
— Я слышал твой разговор о справедливости и милосердии, магева Ксения, — вновь задумчиво ответил мужчина. — Ты странно судишь, но лжи в твоих словах нет.
Я улыбнулась Гарнагу и не удержалась от сладкого зевка.
— Иди-ка спать, магева, Кейсантиру мое приветствие, — в голосе бога послышалось что-то схожее с заботливой снисходительностью.
— Ага, спасибо, что зашел, приятно было познакомиться, — я еще раз сладко зевнула и прихлопнула комара, назойливо, как постылый ухажер, зудящего над ухом.
— Ага, спасибо, что зашел, приятно было познакомиться, — я еще раз сладко зевнула и прихлопнула комара, назойливо, как постылый ухажер, зудящего над ухом.
Странное дело, пока мы трепались с божеством, ни один порхатый гад не смел приблизится. Зато, стоило Богу Справедливого Суда покинуть наш лагерь, как кровопийцы ринулись в массовую атаку. Интересно, до этого мига они сидели в засаде, кружили на почтительном расстоянии, отпугиваемые аурой Гарнага, или жрали его самого, как более деликатесного?
Я на ощупь возвращалась к своему ложу, без супер-подсветки бога ориентироваться в ночном лесу оказалось затруднительно, звездного света хватало только на то, чтобы не свалиться в тлеющий костер и на сладко спящих мужчин. Ой, а спали-то не все!
— Магева? — даже не шепот, легчайшее дуновение в ночной тиши донеслось со стороны Гиза, он бесшумно приподнялся на подстилке. Темная тень.
— Гиз? — присев на корточки, тоже таинственным шепотом, чтоб не будить остальных, отозвалась я.
— Что произошло? Я не мог проснуться, как под сонным заклятьем, — в сдержанных интонациях киллера слышалась толика недоумения пополам с настороженностью.
— Гарнаг заходил поболтать. Все в полном порядке, спи дальше, — шепнула я Гизу на ухо, подивившись чуткости киллера. А с другой стороны, чему удивляться? При его опасной работе все инстинкты и чувства должны работать с утроенной силой, обеспечивая выживаемость и успешную карьеру хозяина. На этой интригующей ноте, пока не перебудили весь лагерь, мы кончили болтать.