Дождавшийся друзей Фаль спикировал мне на плечо и с довольным курлыканьем принялся обустраиваться в мягком ворсе одежды, похоже, малышу мой банный халат, обнаружившийся в шмотках от маэстро Гирцено, понравился даже больше, чем мне.
Кейр только распахнул дверь предбанника мыльни, как прямо на нашу чистую компанию решительно ринулся грузный усатый мужик, у него в кильватере топталась пара красно-зеленых личностей.
— Вот он! Точно он! — тыча пальцем в Лакса фальцетом (гормональные сбои у него что ли или просто кастрат?) гневно голосил усач. — Арестуйте вора и мошенника!
Стражники энтузиазмом мужика заражены не были и медлили, переминаясь с ноги на ногу на максимально безопасном, как им наивным казалось, расстоянии от магевы и гигантского пса. К чести Лакса он отреагировал на эти вопли с невозмутимой, почти заинтересованной полуулыбкой. Так люди в зоопарке разглядывают бесчинствующих за оградой мартышек: забавляясь самым диким их ужимкам и гримасам.
— Какие претензии у тебя к моему марету, человек? — подпустив в голос побольше высокомерия, «снизошла» я до вопроса.
Сложно быть высокомерной и грозной в желтом пушистом халатике, но я очень постаралась.
Сложно быть высокомерной и грозной в желтом пушистом халатике, но я очень постаралась. Пес помог, издав низкий на грани слышимости утробный рык. Судя по тому, как стража сдала еще пару шагов назад, вжавшись в стенку коридора, а «кастрат Фаринелли» прекратил орать, у нас получилось.
Однако, пискля оказался не робкого десятка, гордо задрав усы, он набрал в грудь побольше воздуха и снова гневно завизжал циркулярной пилой:
— Клянусь дланью Гарнага, магева, этот человек в прошлом летнем сезоне обманом на тракте к возам нашим прибился и на ночлеге умыкнул мой пояс с выручкой! Я эти наглые глаза и рыжий волос накрепко запомнил! Проснулся тогда, как чуял беду, схватить мерзавца пытался, да выкрутился он тогда, сбежал, тварь поганая! У, эльфийский выродок! Виселица по тебе с тоски стонет!
— Мало ли рыжих и голубоглазых мужчин с примесью эльфийской крови по дорогам мира бродит, — беспечно пожала я плечами. — Пока твое обвинение не доказуемо. Слово купца против слова моего марета. Может, у вора примета какая особая была, а человек?
— Была магева! Как есть была! — злорадно и горячечно подхватил мужик, аж подскакивая от возбуждения, — видать, не я один его гада удушить готов был, шрам у него на шее есть! Приметный такой! Я ж ему рубашку порвал, когда скрутить пытался! Видел! Погляди-ка, магева, кого ты защищаешь!
— Лакс, дорогой, покажи свою шею почтенным стражникам и этому грубияну, — снисходительно попросила я рыжего, пряча улыбку.
— Запросто, — широко ухмыльнулся парень, наслаждаясь ситуацией. Он неторопливо, словно дразня медлительностью врага, расстегнул высокий воротничок рубашки и картинно запрокинул голову. Я сотворила шарик для дополнительной подсветки гладкой, без малейшего изъяна кожи. Вкус ее шелковистой мягкости еще не успел сойти с моих губ.
Обвинитель и стража в качестве понятых поневоле исследовали предъявленное в качестве алиби доказательство. Красный от злости и возбуждения усач мгновенно выбледнился до сине-белого трупного цвета и, неразборчиво бормоча извинения, слинял из коридора, пятясь задом наперед. Верная долгу стража задержалась, сочтя, что я не убью их на месте громами и молниями, задержалась ровно настолько, чтобы принести почтенной магеве и ее маретам глубокие извинения за свое участие в этом нелепом представлении, на которое их вынудила абсолютная убежденность в своей правоте, проявленная обвинителем.
— Понимаю, долг есть долг, вы обязаны были реагировать на претензии торговца, — великодушно простила я стражников.
Больше никто нас остановить не пытался, недоказуемыми обвинениями не бросался, даже помощи не просил, мы спокойно вернулись в комнаты. Я хлопнулась на большую кровать и полезла в сумочку. Прикрыв дверь, Гиз покачал головой и одобрительно промолвил:
— Ловко глаза умеешь отводить, магева.
— От твоих-то, как я поняла, ничего не скроется, — я почти не удивилась осведомленности Гиза по части особых примет Лакса. Когда только успел рассмотреть? Вот ведь кадр бдительный, как старушка-пенсионерка у окошка.
— Работа такая, — коротко отозвался киллер, правда, не уточнил какую именно прошлую или нынешнюю имел в виду.
— А у меня другая, потому, обижаешь подозрениями, Гиз, никакого мошенничества не было! — важно задрала я нос. — Все натурально!
— Сегодня Оса убрала шрам магией, — объяснил довольный так, что чуть физиономия от улыбки пополам не разваливалась, вор и покосился на большую кровать с мечтательным видом. Меня прямо сладкая дрожь пробрала.
— Ты предвидела? — уточнил диспозицию Кейр, резко обернувшись.
Меня прямо сладкая дрожь пробрала.
— Ты предвидела? — уточнил диспозицию Кейр, резко обернувшись.
Мужчина даже расчесывать волосы перестал. Ведь если у меня случился очередной приступ озарения, кому, как ни телохранителям, надлежало в первую очередь ознакомиться с его подробностями.
— Просто повезло, — копаясь в сумке в поисках аналогичного предмета, честно ответила я. Потом скептически оценила лохматого Цапа, достала из багажа вторую запасную расческу с крепкими зубьями и принялась разбирать собачью шерсть. Временным питомцем стоило заняться в первую очередь, следуя мудрому правилу Экзюпери. Фаль, то ли тоже читал великого гуманиста, то ли по зову любящего зверье сердца, покинул гнездышко, свитое из складок халата, и присоединился к моим стараниям привести животное в цивилизованный вид. Пес явственно удивился нашим коллективным потугам, но рычать или сопротивляться не стал. Лег поудобнее, скрестив мощные передние лапы, и прижмурил глаза. Похоже, ему понравилась такая забота. А может, я была создана для работы собачьим парикмахером.