— Ну как, годится? — спросила я телохранителя, втайне гордясь плодами трудов: надо ж такого коня из отребья человеческого сотворить!
— А? Эхгм, ну то есть да, — очнувшись от ступора, кивнул мужчина как-то почти благоговейно. — Добрый конь, но как под седлом пойдем поглядеть надо.
— Погляди, а коль выкобениваться будет, так из жеребца всегда мерина можно сделать, — принялся зубоскалить Лакс.
— Думаю, обойдемся без крайних мер, — примирительно согласилась я, пока нервно задрожавший Бурас не рванул в чащу, спасая мужское достоинство.
Кейр по-хозяйски положил ладонь на холку коня и подтолкнул его к тропинке, конь поначалу робко, а потом с каждым шагом все увереннее затрусил бок о бок с новым хозяином. Оно и правда, на четырех ногах, небось, передвигаться удобнее, чем на паре. Еще Архимед про точки опоры говаривал!
Народ хоть и верил в могущество моего защитного заклинания, однако ж, по вытоптанной Дэлькором тропинке шел осторожно, бдительно высматривая потенциальных родственниц ядовитого цвета пресмыкающейся, умертвившей конягу.
Если таковые и имелись, то умели прятаться ничуть не хуже, чем выбирать момент и кусать беззащитных жертв.
Мы благополучно выбрались из недозрелой ежевики, и окружили труп, загораживая его от лошадей взволнованных близостью смерти сородича, один Дэлькор воспринял кончину Листа философски, может быть, не считал прочих ровней себе, а может, веровал в загробную жизнь на привольных лугах. Я до сих пор не была уверена в уровне интеллекта моего жеребца, иногда он вел себя как типичный конь, а подчас выкидывал такое, на что и не каждый человек способен.
— Все-таки лучше закопать, — в последний раз попробовал настоять телохранитель.
— Кейр, я не собираюсь устраивать Листу пышные похороны и палить всех нас и лес до Ланца заодно. Не в Индии живем! — демонстративно возвела я глаза к небу.
— А что в Индии? — тут же с присущим ему неистощимым любопытством и жаждой новизны, заинтересовался Лакс обычаями неведомой страны.
— Там раньше если умирал мужчина, его вполне живая супруга восходила на погребальный костер вместе с мужем. А если почему-то отказывалась, ее все равно по-тихому убивали и сжигали. Сейчас «сати», это так обряд назывался, не практикуют, во всяком случае, официально, — объяснила я, нахально воспользовавшись куском из собственного доклада по истории религии.
— У степняков Бореи есть похожий обычай, — заметил Кейр, снимая с дохлого коня сбрую, — только жену, если бездетная, душат поясом мужа и в одну могилу кладут.
— Сдается мне, народ этот неплохо размножается, бабы, небось, для гарантии не одного, мало ли что с единственным чадом случится, а штуки три-четыре точно заводят, — хмыкнула я, оценивая эффективность метода.
— Больше, — лучше меня знакомый с реалиями дикой полной инфекций жизни кочевников, ответил мужчина.
— И флаг им в зубы, — резюмировала я спокойно, ибо ни сейчас, ни потом не собиралась связывать свою судьбу с кочевниками Бореи, и велела: — А теперь все, кто не желает взойти на костер вместе с Листом и его убийцей (красная маленькая змейка все еще обвивала переднюю ногу бедолаги), три шага назад, я начинаю.
Вот оно преимущество магевской должности! Уговаривать меня не возбраняется, демократия и плюрализм мнений, зато, когда дело доходит собственно до процесса колдовства, никто рисковать не желает. Мужчины синхронно и молча раздались в стороны. Я, как и обещала, начала с мер предосторожности. Для начала окружила место сожжения умозрительным кругом из рун Турс и Иса. Подкрепляя мысленный опыт, своим великолепным кинжалом нацарапала в траве первые из череды рун и физически ощутила, как замыкается сила в кольцо.
— Холодно, а вокруг Листа ледяной купол, — удивленно констатировал Кейр, чувствуя влияние руны льда благодаря заколдованному медальону.
— Это для того, чтобы не было слишком жарко потом, — не без ехидства объяснила я и призвала Кано. Не костерок, не огонек, а палящее пламя, как в крематории. Пусть от несчастного коня останутся не жженые кости и горелое мясо, а лишь чистый пепел.
Находясь вне круга, я не чувствовала жара, зато прекрасно видела, как взметнулось неистовое пламя и спустя минуту опало, в круге больше не было травы, ровным тончайшим слоем лежал серый снег. Я опустила защиту, и ветер поземкой взметнул пепел.
— Ну вот и все, — оповестила я общество, замершее в минуте молчания по животине, об окончании магических действий. — Поехали что ли?
Вид мертвой лошади как-то малость пошатнул мой неувядающий оптимизм, но теперь, когда Лист обернулся ветром и пеплом, стало все-таки легче и спокойнее.
— Поехали что ли?
Вид мертвой лошади как-то малость пошатнул мой неувядающий оптимизм, но теперь, когда Лист обернулся ветром и пеплом, стало все-таки легче и спокойнее. Бурас терпеливо выдержал процесс седлания и подгонки сбруи под его габариты. Мы снова выехали на дорогу, численность отряда осталась прежней, хоть и поменялся нижний состав. Безвременная кончина Кейрового жеребца словно выкупила нам тихий и спокойный путь. Никаких происшествий не случалось практически до самого Ланца. Я уже почти расслабилась, когда впереди послышался заунывный, исполненный беспросветной, черной тоски вой. Он длился и длился, казалось, никакие глотка и легкие не способны издать такой звук и он доносится из самой преисподней, где адские псы, товарищи этого «певца», рвут на клочки души грешников.