Впрочем, сие состояние не мешало ему несли службу и бдеть, высматривая всяких недругов, засевших у дороги с враждебными целями. И не вина телохранителя, что этих недругов пока не попадалось. Тракт и впрямь был относительно благополучным, разбойнички, конечно, по слухам, собранным на ярмарке, пошаливали и тут, но в сравнении с другими местами, не так интенсивно. Слишком велик был шанс наткнуться на патруль, передвигавшийся по дороге без всякой закономерности, чем, вероятно, бурно возмущал не только мирных путешественников, пекущихся о личном имуществе и телесном здоровье, но и самих бандитов, не способных составить четкий график грабительских эскапад.
Словом, телохранители несли стражу, Фаль летал по окрестностям, может, надеялся найти чей-нибудь по-настоящему потерявшийся кошелек, а Лакс направил лошадь поближе ко мне и вернулся к разговору:
— Значит, ты пацана пожалела не потому, что он вор, как и я?
— Как ты? Ну нет, Лакс, вор вору рознь. Думаю, ты никогда не крысятничал, не крал у своих, и не брал у того, кто сам нуждался в деньгах. Поэтому моя совесть спокойна. Ты, конечно, мазурик, но в данный момент никаких противоправных действий не совершаешь, и если бы ко мне обратились с требованием выдать тебя, чтобы подвергнуть суду и наказанию за какое-нибудь былое преступление, я ни за что не отдала. Но не потому, что мне плевать на законы, а потому что тебя я знаю и ценю больше всех местных законов. Поколдовала бы или откупилась, но не отдала на расправу, — ответила я.
— Спасибо, — глухо пробормотал рыжий и отвернулся, чтобы я не слишком пристально всматривалась в его подозрительно заблестевшие влагой глаза.
— Двойная мораль, магева? — иронично вставил Гиз, похлопывая рукой по холке своего неприметно-гнедого, но, не смотря на неказистость весьма удачно сложенного и прыткого коня.
— Не-а, круговая порука, — усмехнулась я. — Своих не выдаю. Тебя, это, кстати, тоже касается!
— Заплакать что ли от умиления? — цинично вопросил киллер.
— Не надо, животных жалко, — попросила я.
— При чем здесь звери? — удивился от неожиданности Гиз, даже в седле чуть дернулся.
— Просто поговорка одна на ум пришла из моих краев, — ухмыльнулась я. — Если что-то очень странное случается, у нас говорят: «что-то в лесе сдохло». А если очень-очень странное, вроде плачущего киллера, то упоминают того зверя, который в данном лесу ни при каких обстоятельствах оказаться не мог.
— Странные словесные конструкции употребляют в твоих краях, магева, — скривил губы мужчина и замолчал.
— Жизнь вообще странная штука, но от этого становится только еще более привлекательной, — отозвалась я и Фаль, носящийся вокруг, охотно меня поддержал очередной порцией мелодичного ликующего визга.
Так мы и ехали по тракту, до тех пор, пока солнце, стоящее в зените, не начало бить по маковке особенно интенсивно, а живот требовательно урчать, намекая на желательность очередной трапезы.
— Есть хочу! — громко оповестила я компанию. — Мой растущий организм настоятельно требует питания!
— Деревня Пересыпные Короба недалеко, постоялый двор там небольшой, ночуют мало, народ большей частью предпочитает до Мидана добираться, а вот харчевня отменная, — оповестил меня Кейр.
— Мой растущий организм настоятельно требует питания!
— Деревня Пересыпные Короба недалеко, постоялый двор там небольшой, ночуют мало, народ большей частью предпочитает до Мидана добираться, а вот харчевня отменная, — оповестил меня Кейр. — Кухарка там такую свинину с яблоками готовит и грибы в сметане с травами, что руки по локоть откусишь. Потерпишь еще чуток, Оса или привал сделаем?
— Свинина, — мечтательно протянул Фаль.
— Грибы, — столь те томно простонал Лакс и облизнулся.
— Пусть будет харчевня, уболтал чертяка языкастый, — согласилась я, уступая воле коллектива, тем паче, что грибы в сметане тоже любила, а свинину с яблоками никогда не ела и хотела попробовать.
Кейр не обманул, спустя полчаса от тракта вильнула вправо широкая дорога, ведущая прямиком на холмы, усыпанные домами, точно поляна земляникой. Сходства добавляла красная черепица на большинстве крыш аккуратных домов, беленые стены и зелень садов да огородов. Соседство с Миданом благодатно сказалось на деревне, дав крестьянам близкий рынок для сбыта сельхозпродукции и возможность подзаработать на проезжем люде.
Харчевня — один из самых больших домов в деревне — стояла с самого края близ дороги, привлекая едоков соблазнительными запахами, вьющимися из приоткрытой двери. А расположившиеся по соседству кузня и колодец прибавляли практичным хозяевам клиентуры.
Мы привязали лошадок под навесом, повод Дэлькора я, как обычно, только накинула на коновязь, бросили пару монет прытким паренькам, дежурившим с ведрами воды, чтоб напоили коней, умылись у колодца сами, стирая дорожную пыль, и прошли в таверну. Полный на две трети, время-то обеденное, зал встретил нас относительной прохладой. Толстые стены и светлый влажный холст, прикрывавший окна обеспечивал комфортную разницу температур.
Гиз первым углядел свободный чистый стол слева у стены, недалеко от двери на кухню, и мы уже вознамерились пробраться на место, когда худенькая, почти щуплая, но очень деловитая девушка, вытирая мокрые руки о вполне чистый длинный фартук, решительно откинула косу за спину (точно плащ перед дуэлью) и заступила нам дорогу.