Впрочем, любой страх исчезает, стоит над ним хорошенько посмеяться. Ну не любят ужасы насмешек! Поэтому, следуя к задней стене дома (дверь на ледник располагалась снаружи, а не люком в полу, как заведено у нас) я заулыбалась, вспоминая анекдот в тему. Его и поведала, дожидаясь пока Дармон отопрет двойную щеколду на створках с нехитрым резным орнаментом:
— Идет женщина к себе домой через кладбище, вся трясется. Тут попутчик ей подвернулся. Вежливый, тихий мужчина, проводить взялся. Ей чуток полегчало, а все равно зубы постукивают. Он и спрашивает: «Чего вы так переживаете?» Она в ответ: «Покойников страсть как боюсь». Ну попутчик сочувственно кивает: «Да, говорит, я тоже боялся, когда живой был».
— Занятная история, — первым отозвался Сарот. — Где ж такое случилось?
— Вообще-то это анекдот, шутка, — хмыкнула я, понимая, что попала впросак.
Впрочем, мужчины, спускаясь в стылый погреб по деревянным ступенькам длинной, будто вела в бомбоубежище средней руки, лестницы, заулыбались. Значит, старания мои не пропали втуне, хоть чуть, а тягостное настроение развеяла.
Основная часть погреба была даже не заполнена, а натурально забита всякими соленьями-вареньями-копченьями-сушеньями и разнокалиберными кувшинами с настойками домовитой Салиды. Длинные, толстые, в две ладони шириной полки ломились от припасов. Пожалуй, при наличии теплой одежды жители дома запросто могли запереться внутри и выдержать небольшую, годика эдак на два, осаду.
Правда, спились бы наверняка, зато под какую закуску!
Ледником же именовалось самое углубленное и отделенное от остального кирпичиками кладки помещение вышеозначенного погреба. Там и впрямь оказалось ощутимо холоднее. Фаль не пожелавший остаться снаружи, зябко передернул тонкими крылышками и юркнул ко мне за пазуху, поерзал, устраиваясь поудобнее, и затих теплым комочком.
Битая, ощипанная и освежеванная дичь (птички, пара зайцев) были небрежно сброшены на сторону, а поверх заиндевевшего короба лежал окоченевший труп женщины средних лет в длинной юбке и просторной, не стесняющей движений блузе. Бледные губы чуть приоткрыты, брови вздернуты, голова чуть склонена набок, будто женщина была удивлена приключившейся с ней оказией. В пору юности покойница, возможно, была довольно симпатичной, но сейчас казалась вполне заурядной. Ну да какая разница, красотка или уродка, ее ведь не на подиум выводить. Я вызвала магический шарик света, засиявший мощно, разом перекрыв все потуги раздобытой Дармоном в нише у входа лампы. Присмотрелась, тщательно выискивая малейшие признаки насильственной смерти.
Если не я, то кто? Спутники молчат, будто воды в рот набрали. Вряд ли в деревне и ее окрестностях найдется профессионал патологоанатом. А с другой стороны чего я могу сделать? Допустим, найду в себе силы провести вскрытие, кинжал у меня режет даже металл и камень, кости ему не преграда. Только чего мне это даст? Я не медик, никаких патологий обнаружить все равно не смогу. Значит, идея со вскрытием отпадает, будем проводить наружный осмотр тела. С виду женщина абсолютно здорова. Вот только синяк и небольшая ссадина на виске. Вряд ли могут сойти за смертельные раны. Более никаких видимых повреждений не нахожу. В анфас Салида выглядит целой, теперь осмотрим тылы. Баба здоровенная, крепкая, коня в горящую избу внесет, одной мне такое бревно не повернуть, придется помощи просить.
— Эй, парни, переверните ее, пожалуйста.
Гиз и Кейр шагнули синхронно и легко переместили тело нужной мне стороной. Вернулись к стене, киллер по-прежнему невозмутимо-ироничный, Кейр же украдкой вытер руки о штаны, будто отпечаток смерти стереть хотел. На поле боя с трупами проще. Сделал живого мертвым и дальше идешь, а тут с уже готовой возиться непривычно. Ладно, больше не буду психологически травмировать мужчин, сама-то почему-то нисколько не боюсь, даже брезгливости нет, только мозги скрипят, пытаются разобраться в загаданной Дармоном загадке. Точно, вот потому и не трушу, некогда! Может, потом ночью кошмары привидятся, а пока я в норме. Могу продолжать осмотр.
И что нам стало ясно? А то, что не фига не ясно. На повернутой спиной Салиде вообще никаких повреждений нет, не считая нескольких жирных пятен на блузке и юбке, так ведь люди пока труп на ледник сволокли, чудо что ничего не порвали и обломали.
— Цела баба-то, — недоуменно хмыкнул Кейр. — Чем же охотник ваш убить ее мог? Крови нет, если б душил, так морда синей была бы и пятна на шее.
— Есть методы не оставляющие следов, — тихо обронил Гиз. — Если Викша — знаток леса, не только зверя бьет, но и травы знает….
— Нешто он стал бы? — с удивленным испугом — и придет же такая жуть кому в голову — пробормотал Дармон из-за спин остальных. Быть ближе к телу «скромный» староста не стремился.
— Проспится, спросишь, — предложил Лакс.
— Н-да, по внешнему виду трупа ничего дельного не скажешь, да и объяснить она ничего в отличие от живых не сможет. Придется колдовать, — вздохнула я и призвала магию.
Выводя указательным пальцем в воздухе над спиной Салиды, сплела в одну две руны открывающие тайны — Кано и Эвайз, прибавила к ним Альгиз, руну призыва помощи от других рун и свыше, символ женщины.
Я не знала, как по-другому обозначить покойницу, и понадеялась, что этого окажется достаточно, чтобы заклинание, щедро сдобренное моим желанием добраться до истины, заработало. Тейваз — руну справедливого суда применять не стала, слишком уж она сильная и мужская. Побоялась, что, если с Салидой чего страшного содеяли, то могу ненароком зомби поднять.
Бледное тело покойной предстало предо мной в виде совокупности разноцветных пятен по большей части светлых тонов. Я сосредоточилась, пытаясь сообразить, что именно стремятся показать мне руны. Ага! Кажется, что-то начало проясняться: вот серое пятно внизу туловища, Дармон говорил, что женщина бесплодна, поднимаю взгляд выше — еще одно серое пятно на виске, где ссадина и уже не темное, а почти черное на затылке, похоже гематома, и еще большей черноты отметина на шее. Приглядевшись до рези в глазах, замечаю, позвоночник сломан. Но почему же этого никто не заметил? Ага, кажется, говорили, что тело окоченеть успело, когда ее нашли.