Я невольно капельку позавидовала такому полному погружению. Нет, Лакс мне, конечно, нравился, даже очень нравился, даже больше, чем просто нравился, вот только для полного счастья мне нужен был и он, и целая прорва всякой всячины, делающей жизнь чертовски увлекательной штуковиной. За этими размышлениями и небрежной болтовней дорога незаметно ложилась под копыта коней, вернее, такое впечатление сложилось у меня, как наездницы, тот же на ком ехали вполне мог думать иначе. Есть же пословица, превращенная остроумцами загадку: «Какой русский не любит быстрой езды!? Тот, на котором едут.»
Леса, перемежающиеся редкими поросшими разнотравьем и невысокими холмами, мало-помалу стали уступать последним в численности, пошли вырубки — свидетели близкого человеческого присутствия, дорога увеличилась на треть в размерах и приняла более наезженный и обихоженный вид.
На холмистой равнине, старшей, судя по большей сглаженности рельефа, сестренке Котловищенской, раскинулась крупная деревня, кишащая деловитой жизнью, как гигантский муравейник. По правую руку виднелся роскошный сад за каменной с кованой решеткой поверху оградой, и здание в три этажа. Не замок рыцарский однозначно, скорее загородный особняк вполне приличной кладки из больших светлых серо-коричневых, приятных взгляду плит с отделкой желтовато-белыми камнями. Очень мирное с виду местечко, даже странно, зачем хозяйке понадобится отряд морианцев с их зловещей репутацией? Для понтов перед соседками или интимных развлечений?
Сад с явным преобладанием над декоративными фруктовых деревьев, источающих аромат зрелых плодов, нагло раскинулся вокруг особняка, к которому вела широкая дорога, мощеная некрупными пестрыми камнями. По обеим ее сторонам дичками, не знающими садовых ножниц, топорщились кусты чего-то пестрого, зелено-синего с крупными, ярко-белыми цветами. Кованые высокие ворота были вполне миролюбиво распахнуты, всей охраны — пара здоровенных лохматых псов очаровательного рыжего в бежевую пятнышку раскраса. Секьюрити лениво валялись в тенечке, высунув языки. Один «бдительно» шевельнул ухом при нашем приближении, Лакс шепнул собачкам что-то ласковое, и они вернулись к сиесте. Больше никого живого вокруг поместья не просматривалось. Фаль тут же вырвался вперед: везде полетать, все обнюхать.
Мы, как люди воспитанные, кричать, будоражить народ, долбить тяжелыми предметами в открытые створки не стали, нахально миновали ворота и поехали прямо к веранде. Морианец, потому что искал хозяйку, остальные за компанию в качестве моральной поддержки. Половину расстояния до веранды мы проехали никем не остановленные — пара дворовых девок с лукошками, собиравших в саду ягоды, только хихикали и строили глазки мужчинам — потом из-за разбушевавшихся на плодородной земле кустов смородины (ей богу у бабушки в деревне они в половину такими здоровенными не вымахивали) донесся строгий, запыхавшийся голос:
— Куда? Кто пропустил?
— Не куда, а к кому, — наставительно пояснил Лакс выбравшемуся из зарослей худощавому гладко выбритому мужчине с благообразной пышной совершенно седой шевелюрой.
По повадке тот очевидно был не из простых, но и не хозяин жизни.
По повадке тот очевидно был не из простых, но и не хозяин жизни. Пожалуй, управляющий поместьем или приживал, не выше. Врожденный аристократ не стал бы так бережливо отряхивать сор и листья с костюма. Да и сам длиннополый, чуток старомодный, если ориентировались во владениях баронессы Ивельды на моду Ланца, был из сукна, а не более дорогой тонкой ткани.
— А нас никто не пускал, у Вас открыто, — подхватила я, кивнув в сторону ворот.
Мужчина посмотрел в ту же сторону и тихая ласковая фраза непечатного формата сорвалась с губ:
— Ванис!….. ты…. твою…. тебя….
Сонно-растрепанный детинушка богатырского телосложения в широкой рубахе без пояса с застрявшими в пегой копне волос травинками поднялся с демонстративным вздохом из травы у ворот (а я то думала, там третья псина без задних лап дрыхнет). Не шибко перепуганный гневным воплем пожилого блюстителя порядка паря почесался подмышкой, подхватил с земли жердину размером с оглоблю, исполнявшую роль копья, поскреб грудь и встал на стражу, готовый, как только ослабнет надзор, вернуться к сладкому предобеденному сну.
Впрочем, при виде посторонних сонная хмарь сменилась у парня здоровым любопытством и легкой досадой «эк меня угораздило такое развлекалово проспать».
Седой сдвинул сурово брови, махнул безнадежно, что с дурня взять, кроме внушительной стати, и сплюнул в кусты.
— А по какому вопросу, позволь узнать, магева, тебе леди Ивельда надобна? — перевел он огонь своей чекистской бдительности на меня, как потенциально самой главной в нашей пестрой кодле по причине обладания магическими дарованиями.
— Мне она абсолютно без надобности, — ответила я, похлопывая Дэлькора по мягкой гриве. — Это вот Сароту с ней перетереть надо, а мы так, за компанию едем.
Кажется, мой собеседник был знаком с морианцем. Сейчас, разглядев его как следует из-за хрупкой фигурки невесты с нахлобученной на головку широкой шляпой, бдительный допросчик насторожился.