Вскоре с «кремлевскими» пришлось считаться — у них было несколько очень хорошо вооруженных и обученных подразделений, особенно из числа бывших эфэсбэшников, которые причинили массу хлопот. Здесь имелось в рамках местного УФСБ подразделение по борьбе с терроризмом, и все его члены обладали огромным и реальным боевым опытом. Был толковый СОБР, был подготовленный ОМОН.
«Элитных» было не так уж много, пару сотен человек на несколько тысяч, но они стоили многого. Соотношение потерь в стычках было очень даже не в пользу «заводских», а в отдельных местах доходило и до «сухого счета». То, что «заводским» удалось зацепиться за склады в Бору, произошло лишь потому, что они появились там раньше и успели укрепиться внутри периметра, «кремлевские» же вынуждены были атаковать снаружи, и им мешали подходящие зомби. Кроме того, «заводские» владели рекой безраздельно, а у «кремлевских» доступа к речному транспорту не было никакого. Несколько катеров и моторок было бессильно против двух артиллерийских патрульных катеров добротного, хоть и устаревшего типа «Светляк». На суше морячки были не очень хороши, но в родной стихии стоили многого.
Как бы то ни было, а ситуация в городе все равно была патовая. Какое бы у «кремлевских» не было преимущество в подготовке, надеяться на то, что удастся захватить промзону силой, не приходилось. Главная причина — зомби. Не было возможности ни подготовить атаку нормально, ни занять позиции заранее, ни подойти скрытно. Зомби, взбудораженные постоянной стрельбой, быстрые и агрессивные, бросались на все живое, приходилось отбиваться, а сделать это тихо в таких масштабах возможным не представлялось.
А теперь, когда «заводским» собралась помочь вся группировка войск из ГУЦа, равновесие резко нарушилось, «заводские» получали заметное преимущество. То, что Гороховец мог запросто выставить до полка со штатным вооружением и средствами усиления, было правдой, невиданная сила по нынешним временам. Там собрались остатки нескольких частей, шести или семи, так что даже того личного состава, который остался в распоряжении командования, хватало вполне. И остались наиболее опытные и профессиональные кадры, преимущественно офицеры, прапора, некоторые контрактники, большинство с боевым опытом. А уж что касается техники и экипировки… Пусть эти части в мирное время были оснащены не самым блестящим образом, но теперь, когда людей в них стало меньше, получился даже некий переизбыток. По крайней мере, высокоточное оружие у них имелось, и они готовы были его использовать. Были и вертолеты, а что может быть страшнее для плохо вооруженного противника?
Кто-то вызвал Андрюху по радио, он ответил: «Идем», после чего нас позвали на ранний обед или поздний завтрак, мы так и не поняли, на что именно. Там нас познакомили с двумя людьми, которые поедут с нами. Оба были в армейских камках, один был капитаном третьего ранга из флотилии, второй — мастер одного из цехов автозавода.
Там нас познакомили с двумя людьми, которые поедут с нами. Оба были в армейских камках, один был капитаном третьего ранга из флотилии, второй — мастер одного из цехов автозавода. Фамилия кап-три была Большаков, и он ее оправдывал полностью. Хоть он и не поражал ростом, зато поражал шириной плеч и размером ладоней. Новенький АКС смотрелся в них как игрушка. Мастер цеха же, Петренко, был невысоким, усатым мужичком к пятидесяти, на котором армейский камуфляж смотрелся как чья-то дурацкая шутка. Вооружили его «укоротом», да и то, судя по всему, особой пользы от такого действия не ожидали. По всему было похоже, что Петренко побаивается своего же автомата, предпочитая его лишний раз руками не трогать.
Накормили хорошо, проблем с продуктами здесь не испытывали, а готовили жены «заводских», так что заботились о том, чем питаются их мужья. Под временную столовую был выделен один из складских корпусов, в пристройке к которому расположили сразу несколько полевых кухонь. Сколотили длинные столы и скамейки, на каких и за какими народ и располагался.
— Вы сразу в ГУЦ? — спросил Большаков.
— Почти что. — кивнул я. — Дозаправимся на арсенале, и оттуда в ГУЦ. Торопитесь?
— Ну, теперь не так, чтобы очень, стрельба в Бору затихла, но хотелось бы договориться с вашими быстрее. Я здесь пока за сухопутного воина получаюсь, а мне бы проще на воде. Не умею я на суше воевать вообще, не обучен толком.
— А практики в морпехе не было разве?
— Так это когда было то! Загнул ты! Где река, а где имение. После четвертого курса училища загнали в Печенгу, погоняли, и обратно отправили. Я же штурман по специальности, подводник, ВВМУПП [6] питерское заканчивал, а меня видишь куда занесло. По Каспию хожу, на катере, зачем там вообще штурмана, не знаешь?
— Без понятия.
— И я тоже.
Голос у Большакова был как из бочки, под стать внешности, широкому, почти квадратному лицу со сросшимися на переносице черными бровями, и плечам, шириной почти равным росту. Чашка с чаем почти скрылась у него в ладони, а была немаленькой.
— Мне сказали, ты собираешься дальше, в сторону Вятки отсюда идти?
— Собираюсь.
— Это на хрена, прости Господи? Там звиздец всему настал, одни банды. Деревни под корень вырезаны, кошмар что творится. Я три дня на Бору просидел, мы беженцев принимали с той стороны постоянно. Так они такое рассказывают — волосы дыбом стоят, и не только на голове.