— От минус пяти до тридцати градусов. Надо же, помню еще. А ты, войска, разведка, блин, почему не помнишь ни хрена?
— У нас бээмпэшки были, ни одного бэтээра. «Бардаки» у нас были, в инженерной разведке, но фактически их на списание прислали, так что не интересовался.
— Ага, верно, отмазка у нас всегда найдется, — «поддержал» меня Сергеич, — А что задумал?
— Да вот что… — я показал ему направление на дом с ДШК на крыше, — Сюда он стрелять не сможет. А если хорошо рванем, то через две минуты будем там, и сразу пойдем налево. Они вниз из ДШК тоже бить сразу не смогут, но у них все же сектор лучше. Так?
— Лучше, верно. Если брать наши тридцать градусов, то огонь сможем открыть… примерно от того бетонного забора, не раньше.
Я тоже точкой открытия эффективного огня полагал начало длинного серого забора, исписанного всякими паскудными надписями.
— А они нас накроют раньше, метров на двести, — завершил мысль Сергеич.
— Вы вообще как, в своем уме? — вмешался Санёк.
Уставились на него — он вообще молчаливый такой, что его и не замечаешь, а тут голос подал.
— В смысле?
— У «шестидесятки» башня новая, на шестьдесят градусов задирает.
— объяснил он. — На кой ляд на «бардаке» гнать? На бэтре подъедем и прямо снизу влупим, из мертвой зоны.
Нам осталось только переглянуться. Шмель крякнул, затем сказал:
— Тогда я за штурвалом. Справишься с «бардаком»?
— Да щас ты за штурвалом! — разозлился Саня. — Шумахер нашелся. Ты детей лечи за свои умения, лучше меня бэтр не водит никто. Решайте только, кто за пулеметами.
Шмель вопросительно посмотрел на меня и я кивнул:
— Миш, прав он. А ты вот что сделаешь — с опушки прорыв прикроешь. Когда бэтээр отходить начнет, выдвинитесь из лесу навстречу и будете отсекать возможное преследование. Понял?
Шмель поморщился, но кивнул. А что ему еще оставалось? Новенький-то прав оказался на всю катушку, угол, на сколько можно ствол задрать, для такого плана самое главное.
— Тогда сначала давай, — заговорил Сергеич. — Шестьдесят градусов — это где примерно?
— Начало забора, как мне кажется, — прикинул я. — Проще выкрутить вертикаль до упора, и как только в прицел цель влезет, долбить.
— Это понятно, все равно надо планировать. — поморщился он. — Итак, поехали… нам хватит КПВТ? И что с бэтээром, что у дома стоит, делать будем?
— «Мухами» его. — пожал я плечами. — Можно и из РПГ-7, но смысла не вижу, «мух» за глаза хватит.
— На броне поедем? — спросил Васька.
— Не, оглохнем! — запротестовал я. — В десантные люки будем высовываться. Отработать только надо, чтобы и самим без ушей не остаться, и пулемету немешать.
— Это понятное дело.
— Кстати, а Николай как вообще с башенным пулеметом? — озадачился Сергеич.
— А чего там сложного на такой дистанции? — удивился Васька. — Там и двухсот метров не будет, наводи да бей, никаких проблем.
— Тоже верно.
Сергеич еще немного поводил биноклем, затем кивнул.
— Годится. Должно сработать. Раз уж рассчитываем на наглость, то такой маневр наглый вполне. Остается проблема с бэтээром в проулке, тоже продумать надо по нотам.
— А по нему сразу две «мухи» отстреливаем, — сказал я. — Прямо разложенными под руками пристроим четыре штуки, пока туда гнать будем. Сразу после поворота две в коробочку, выбрасываем, и еще две в крышу, в пулемет, чтобы мало не показалось.
— Хорошо. Так и сделаем.
— Надо по бойлерной разобраться. Разведать ничего не получается, туда пойдем наугад. Как будем действовать?
— Схему достать?
— Я ее и так наизусть помню. Не надо бумажками белыми даже здесь мелькать, мало ли кто сюда таращится?
— Два километра, не меньше.
— Да и черт с ним. Все равно. Пуганая ворона куста боится. Что по бойлерной?
— А что по бойлерной? — переспросил Сергеич. — Тут уже как повезет. Наружных повреждений я не вижу. Не думаю, что кто-то там специально внутри все ломал. Люк там самый обычный, даже если и подняли, то за ним решетка. С виду — вход в канализацию, как оно и есть, собственно говоря, лезть никто не станет. Только насрать могли из любви к искусству.
— Ладно, для решетки эластит пойдет, есть немного. Какая она по высоте? — спросил я.
— Метра полтора там. Насколько я помню. Я туда в последний раз лет семь назад лазил.
— А толщина прутьев?
— С палец. Указательный. Твой, — в три приема ответил Сергеич. — Сантиметра полтора, как я думаю, крепкая решетка. И прутья частые.
И прутья частые.
— Понятно. Значит, нам надо удержать «бардак» у бойлерной и не дать его сжечь ровно столько времени, сколько мне потребуется взорвать решетку. И убедиться, что проход есть, иначе потом пешком сваливать придется. Затем машину отпускаем, пусть убегают, а сами минируем вход и уходим тоннелем. Что думаешь?
— А что тут можно думать? — пожал он плечами. — Нет других вариантов. Если пытаться ночью пройти, втихую… Если засекут, то с этого поля уже не уйдем.
— А засекут ли? ПНВ у них есть? Сомневаюсь. Хотя, за забором-то что делать будем?
Хоть я сам план с прорывом на броне и одобрил, но браться за него не хотелось. Очень уж все на «авось» в нем рассчитано. Что прорвемся, что бэтээр потом сумеет скрыться, что в бойлерной спуститься удастся, и все это под обстрелом с крыш. Если бы удалось пройти так, где ползком, где перебежками, скрытно… До периметра мы так дойдем, пожалуй, если постараемся хорошенько. А вот за забором уже трупаки бродят, и скрытности нашей дальше грош цена. Придется отбиваться, поднимется шухер, и последние пятьсот метров от пролома до бойлерной превратятся для нас в путь в преисподнюю. Нет, не работает в новом мире старая тактика. Мы, пока по местным лесам шлялись, от зомби с мутантами отвыкли, а теперь перед нами город, пора заново привыкать. Тут зараза погуляла не хуже чем в Москве, разве масштабы поменьше.