Еще один мертвец вошел в круг света, почему-то остановился, перетаптываясь на месте? Что это он? Свет слепит? Или что? Не понял… Ага… Он не знает, как через эту тушу перелезать. Есть, полез все же… Нагнулся вперед, встал на четвереньки и путаясь в собственных конечностях, полез через лежащего толстяка, оскальзываясь и рискуя упасть, но при этом взгляда он от меня не отрывал. Того самого взгляда, когда кажется, что кто-то тебя уже ест. Никогда я к нему не привыкну.
Уже Васькин АКМ плюнул пулей, ударившей мертвяка в переносицу, и он ткнулся полуобглоданной мордой в ноги толстяка. Все, пробка. Нет, еще один следом. Одна. Толстая такая тетка в рабочем комбинезоне. Дворничиха, наверное. Неужели тоже полезет? И полезла ведь… Я уже спокойно дождался, когда светящаяся точка прицела наползет на ее морщинистый лоб, у зомби дернулась голова, и тело осело. Вот теперь пробка настоящая, почти под потолок. Так запросто и человек не переберется.
Черт… а в ведь они, наверное, меня и спасли. Не знаю, чем та тварь думает, но от ее сонара они меня закрыли, а если та обонянием пользуется, например, то эти две туши так воняют, что меня почуять… даже если я в штаны со страху навалю, все равно не получится. А теперь через них прорваться вообще трудно, вон как проход заткнули. Ай да мертвяки, и от вас польза бывает! Были бы цветочки под рукой — обязательно вам бы положил. Вместо спасибо.
Стоп, рано спасибо. Возвращается, по топоту слышно. Резво так возвращается, только бока трутся о бетон. Я резко сдал назад, не опуская оружия. Васька снова вскинул свой ствол, пробормотав что-то.
Есть, остановился, зараза такая. Над лежащими валетом трупами показалась уродливая голова, поднялись уши-крылья. Снова визг, как всегда неожиданный и бешеный, такой, что я чуть штаны не замочил, хоть и ожидал. Так, не идет дальше. Прикрыли меня мертвецы.
— Что у тебя? — голос в наушнике.
Спасибо хоть связь не пропала. В этой трубе всякое может быть.
— Морф, — лаконично ответил я.
— Возвращаюсь, дальше чисто, — сказал Сергеич.
Возвращайся, да толку-то? Тварюга замерла перед трупами. Послышался звук, словно кто-то втягивает воздух. Вот как… дышать то они не дышат, а нюхать умеют. Неужели обнаружит? Трупы воняют так, что слезы из глаз, не может быть, чтобы кто-то меня за ними почувствовал. А может быть, оно просто помнит, что я там? И намерено во что бы ни стало до меня добраться? Или свет видит от фонаря? Я о нем и забыл… Нет, не видит, тогда оно уже ломилось бы вперед изо всех сил.
Со стороны главного коллектора донесся звук короткой автоматной очереди. Затем еще одной, подлиннее, а затем разом пошла беспорядочная пальба. В трескотню грубо вмешался ПК, выведя гулкую очередь патронов на двадцать. Петардами рванули гранаты из подствольников. Затем донесся многоголосый визг морфов.
— Приближаюсь с тыла, не пугайтесь, — донесся голос из наушника.
Тварь по ту сторону «трупной баррикады» вела себя странно… Да она развернуться пытается! И не может, тесно. Хочет дернуть туда, где стрельба и веселье, а не может. Снова завизжала, подняв уши, но я уже привык. И заметил, что сначала поднимаются уши-антенны, а уже потом тварь орет. Успел замереть.
При всем при том тварюга еще ни разу не нагнулась так, чтобы показался вздутый загривок, где укрыт ее гнилой мозг. А стрелять куда-то еще бесполезно, только внимание привлекать. И что, нам так и сидеть тут во веки веков?
— А вы чего расселись? — прошептал сзади Сергеич, — Пошли. Там выход наверх есть. Тесный, правда, но протиснемся, если решетку поднимем.
И действительно, чего ждать-то? Завалить морфа для меня вовсе не задача номер один, а он пока к нам не идет. И я тихо-тихо, боясь даже дышать, и стараясь не наступить мимо слоя песка на полу, пошел вдаль по трубе. Сергеич так же тихо шел передо мной, а морф топтался за кучей мертвецов, пытаясь развернуться в узкой трубе. Интерес к нам он явно потерял. А вскоре и мы его потеряли из виду. Нас никто не преследовал.
Вскоре Сергеич остановился, показав рукой вверх. Я посветил фонарем и увидел массивную литую ржавую решетку, накрывавшую заметно тесноватый лаз. Выход.
— Что это там? — спросил я.
— Черт его знает, — ответил он, — Много отсюда увидишь? Но не небо, однозначно.
Действительно, через прутья решетки в свете фонаря проглядывал высокий потолок на мощных, крашеных суриком стальных балках.
— Попробуем? — спросил я, — Подсадишь?
— Тут невысоко.., — задумчиво сказал он, — Должны дотянуться. Только бы не приварено было, чтобы рвать не пришлось — оглохнем здесь.
— Вась, прикрывай нас, — скомандовал я.
Сергеич встал на колено, упершись в стенки для большей устойчивости. Я оставил ботинок ему на плечо, оттолкнулся, удерживаясь за стены. Дотянулся. Но только дотянулся, для толчка высоты не хватает.
— Повыше немного.
Сергеич, тяжко выдохнув, приподнялся, Васька, плюнув на прикрытие, бросился ему на помощь. Да, дюймовочкой меня не назовешь, восемьдесят кило, да еще вся амуниция… к центнеру стремимся. Я уперся в массивную литую решетку, толкнул. Вроде шевельнулась, но не сдвинулась. А ну сильнее… Никак. И ведь не приварена, шевелится, просто застряла.