— Вот они могут быть силой, — заявил я. — Без проблем.
— Это как же? — удивился председатель. — От них и до напасти этой толку-то не было. То их не кормят, то им не платят, а от них никогда не слова. Ворье да менты страной правили, что хотели, то и делали. Не, у военных отродясь глотки не было!
— Глотки не было, зато кулаки были, — возразил я. — Раньше они под правительством были, правительство генералов погнилее на них сажало, чтобы не рыпались. А как началось, то в Москве и вокруг они одни властью и остались. А бандитов вешали, кстати, на фонарях. А насильникам еще и яйца резали перед этим.
Последнюю подробность я добавил исключительно для придания нужного колорита, и идея кастрации с последующим повешением председателю почему то очень понравилась, мы даже еще выпили за такое дело.
— А правительство то это самое… оно куда делось? — вдруг залюбопытствовал председатель.
— А хрен его знает, — пожал я плечами, — Кое-кого военные расстреляли у аэропорта, кто за границу собирался. А где остальные — никто не знает, о них с начала заварухи ничего не слышно.
— Ну, хоть кого-то расстреляли, и то слава богу, не все сбегли, — истово перекрестился на икону Трофимыч, затем уточнил: — Значит, смыться не дали?
— А хоть бы и дали… Такое во всем мире, как и у нас. Что тут от мертвяков бегать, что в Америке — разница невелика.
— Тоже верно, — вздохнул он, поскребя в затылке.
— Тоже верно, — вздохнул он, поскребя в затылке. — Это им отсюда казалось, что там лучше будет, а если везде одно и то же, то… Хрен редьки не слаще. Надо же, двух месяцев еще нет, как началось, и уже конец света.
— Ну, Трофимыч, погорячился ты, — возразил я, — Не полный конец, мы то еще здесь сидим да водку пьем. Вроде не закончились покуда.
— Это мы, — упрямо покачал головой собеседник. — А свет, какой был, мандой накрылся. Мы уже в новом свете водку пьем, в том, что от старого остался.
— С водкой нам поостеречься бы надо, — вздохнул я с сожалением. — Ехать завтра с ранья.
— А вы не ехайте, коли водку пьете, — логично возразил Трофимыч, — Пьяному ездить нельзя, тут оставайтесь завтра. Хоть поговорить с новыми людьми можно будет. Баньку натопим, попаритесь. Вы вон, в военных делах опытные, мож присоветуете что. Банде-то этой до нас и ста верст идти не надо, за час доедут.
Ага, вот оно как. Трофимыч сложил два и два, прикинул хрен к носу, и решил придержать нас тут, насмотревшись и рассказом нашим вдохновившись. Одно дело если бы я тут врал один, так он всех слушал, как один слова другого подтверждает.
— Трофимыч, ну задержишь ты нас на день, ну даже на два, — усмехнулся я. — А если банда через неделю придет?
— Ну, она мож в другую сторону пойдет! — возразил он быстро.
— Пойдет в другую, затем вернется в эту, — разбил я его мечтания. — Им жрать что-то надо, пить надо, баб надо. Они скоро начнут всех вокруг себя налогом обкладывать. И хорошо, если просто обложат, без махновщины, только это вряд ли. Чего они целую деревню перебили? Беспредельщики.
Трофимыч закряхтел, засопел обиженно, но ничего не сказал. Видать, в душе со мной согласился. Помолчал, помолчал, затем сказал:
— Ну, тогда советуй, чего нам делать.
— Посылай людей к воякам, — сразу ответил я и спросил: — Кто ближе?
— Артиллерия. Они совсем близко.
— Вот к ним и посылай, — заявил я, — Прояви инициативу, договариваться начинай сам, но не на налог, а на помощь продуктами и чем там еще, понимаешь? Одно дело, когда с тебя брать приходят, и совсем другое, когда ты первый предлагаешь. Уже не налог получается, а сотрудничество. Уважать будут.
— Да сколько их там может быть то, в артполку? — озадачился он.
— Да хоть сотня-другая сейчас наберется, и ладно, — махнул я рукой. — У них радио есть, с теми же ракетчиками свяжутся. У ракетчиков не только ракеты, их еще и охранять надо, так что при ином раскладе они не хуже пехоты будут. Даже спецназ у них свой. Ты главное их самих тоже думать заставляй, говори, что, мол, в округе банды завелись, всю жратву подгребут под себя, а вояки будут свои сухпаи годами хавать, вот им и весь хрен до копейки. Заставляй их булками шевелить.
Председатель задумался снова, и на этот раз очень глубоко и надолго. Молчал минут десять, наверное, и я ему не мешал, давал возможность все переварить.
— Хорошая мысля, и даже не опосля. — в конце концов подвел он итог своим размышлениям. — Транспорт у нас есть, мужики толковые есть, какие раньше служили, трое ребят у нас в Чечне были, да вот еще дезертиров двое вернулось. Только стволов мало, двустволок с десяток, и два автомата, с какими дезертиры пришли. Страшновато людей даже посылать.
— Стволов дам, из сегодняшних трофеев, — быстро вошел я в роль благодетеля. — Дам пять автоматов и три цинка патронов к ним. И по четыре магазина на ствол, пустых. Да, и две двустволки есть, тоже отдам. Только это всей проблемы и навсегда не решит. Я думаю, банда там большая, и если они весь арсенал в колонии под себя взяли, то сила большая может быть.
Ты с военными, главное, торопись.
— А они что, тут жить, что ли поселятся? — возразил он, — Мы где, а они где? Чем я их надолго приманю?