Морды избиты, все в крови, камуфляж рваный. Неслабо их отметелили, не жалеючи. Впрочем, а чего таких жалеть? Мне тут никого не жалко. Если бы вертухаи зеков плющили, точно так же, с простым интересом наблюдал бы.
— Серый, есть связь с нашими! — радостно объявил Васька.
Пришлось отвлечься от наблюдения.
— Большой, как принимаешь?
— Чисто! — послышалось из наушника, хоть связь устойчивостью не поражала.
— Доклад по обстановке давай.
— Имеем двухсотого, Колю, и Санёк трехсотый, легкий, коробку вести может. Техника исправна, от противника оторвались. Находимся в точке ожидания, дежурим по связи.
Гадство. Пошли потери, да еще новый парень сразу. Напросился на свою голову, пропади все пропадом из-за этого похода. Хотя… не будь похода, еще неизвестно, как бы он закончил, извели бы их зеки со всей деревней.
— У нас Сергеич двухсотый, — ответил я после паузы. — Нарвались в городе. До места пока не дошли. На связи сидите постоянно, на обмен будем выходить по возможности, без расписания. Смена частот штатно.
— Принял. — мрачно ответил Большой.
— Конец связи.
Вот и поговорили. Ладно, хоть остальные у них целы, и техника на ходу. Если бы с базой в лагере связь установить, все легче было бы. Тут ведь после захвата БТР такая идея появилась, что нам совсем не надо в ту сторону прорываться. Ни переправа нам не нужна, ни мост через Волгу, при необходимости можем и так ее пересечь, что у бронетранспортера, что у «бардака» для такого заплыва мореходности за глаза хватит. А то ведь пойдем назад прежним маршрутом — можем и без башки остаться. Ждать нас там будут с радостью и надеждой, если засекут. Ладно, до этого тоже дожить надо, мы еще до места не добрались и никаких гарантий, что доберемся. Даже если в канализацию снова полезем, рассчитывая на то, что там кутерьма затихла, толку никакого не будет — не знаю я, где нужный тоннель, а они все похожи. Сергеич только знал, да и то от конкретного места, от которого мы ушли. Все, можно забыть.
Между тем на маленькой площади, куда приехали грузовик и бронетранспортер с уголовниками, что-то происходило, и я снова взялся за бинокль. Несколько человек сгрудилось возле фонарного столба, кто-то размахивал руками, кто-то брыкался, а его держали. Затем мне показалось, что я наблюдаю сцену повешения — толпа расступилась, чье-то тело оторвалось от земли и поднялось метра на полтора. Но затем я увидел, что веревочная петля наброшена не на шею жертвы, а на вывернутые назад руки — человека в окровавленном камуфляже подняли словно на дыбу.
В бинокль было видно его перекошенное от боли окровавленное лицо, он дергался и сучил ногами, но к нему почти сразу потеряли интерес. Подхватив с земли второго связанного, его потащили к столбу напротив.
— Ты гля, чего делают… — пробормотал Васька, тоже взявшийся за бинокль. — На корм оставили.
— В смысле? — не понял я.
— В прямом. Развесят и бросят, чтобы их потом мертвяки или морфы обожрали. Сам не понял, что ли?
— А ведь точно… — согласился я.
Действительно, не понял сразу. А они уже второго успели подвесить, тоже кричащего и дергающегося, и потащили третьего вдаль по улице, к следующему столбу. Попутно подъехала еще одна машина — обваренный решетками «зилок», из которого тоже вывалило с десяток радостных и вдохновенных зрителей экзекуции.
— Долго провисят? — спросил Васька. — Мертвяки ведь не сунутся, пока машины здесь.
— А они свалят, как мне кажется. Да увидим, нам тут еще до темноты сидеть. Не фиг по свету через знакомый город ломиться, влипнем. Засекут по-любому. Будем радио слушать, может какие разговоры «атомщиков» выцепим, на связь выйдем. Располагайся.
Циммерман.
28 мая, среда, день.
Как он ожидал, так все и получилось. Уголовники оказались союзниками плохими и неверными, и при первой возможности ударили в спину. Если бы его бойцы такого поворота событий не ожидали, все могло бы закончиться плачевно, но проблем и так хватило. Семеро убитых, двенадцать человек раненых. Затем сообщение от нескольких оставшихся безопасников о том, что, кажется, изменили и «уроды». По крайней мере гибель экипажа эсбэшной штабной машины списать на бандитов не получалось, да и указания поступили очень странные, похоже, что убитый Еременко, труп которого с пулей в голове нашли там же, где и тела остальных, командовал со стволом у головы.
Один «выстрел» вырваться из города не смог, ему развалили движок из гранатомета. Один «водник», как раз штабной, угнали «уроды», которые двинули в неизвестном направлении. Единственное, что смог сделать Циммерман, чтобы хоть как-то отомстить — вызвал свой разведдозор, который искал базу Крамцова возле хлебозавода, и приказал ему перебить сопровождавших вертухаев, что те с радостью и исполнили — напряжение между этими частями отряда выросло до предела.
Заодно узнал новости — к старому блоку на дороге подтянулись военные из Нижнего, причем, судя по всему, серьезными силами. Хорошо, что обнаружила их пешая разведка, отошедшая лесом, иначе могли быть проблемы. Похоже, что те решили оседлать единственную дорогу и захватить хлебозавод — на их месте Циммерман давно бы так сделал, хотя бы для того, чтобы не давать контингенту на броне беспрепятственно подходить к городским рубежам.