Я с удивлением посмотрел на пронырливого старлея, который показал сложенную у ног радиостанцию с аккумуляторным поясом и прочими приблудами.
После визита к начсвязи Белявский еще откуда-то притащил в машину полный РД гранат, сплошь РГО и РГН, чем окончательно сразил меня, такой своей хозяйственностью и добычливостью.
— Раскулачил народ с КПП. — пояснил лейтенант. — Им все равно без надобности, с мертвяками они и так справляются, а нам пригодиться могут.
— Могут. — сказал я задушевным тоном. — И по любому остатки на боевые спишешь.
— Не до хрена ли будет? — притворно возмутился он.
— В самый раз, или сам от мертвяков отбиваться будешь. Ладно, грузись в головную машину и тронули. Я за руль.
Я снова плюхнулся на водительское сиденье уазика, от которого поотвык за последнее время. Белявский сел справа, причем я сразу сунул ему РПК, раз уж место занимает, а за пулемет встал Большой, который заодно и за связь отвечал. Сергеич, Шмель и Леха ехали во второй машине.
КПП арсенала был совсем неподалеку от трассы, так что уже через пару минут мы катили, построившись уступом, по бетону пустынного шоссе к большому, занимающему уже весь горизонт, городу впереди. Широкое шоссе было пустынно абсолютно, волна беженцев, какая и была здесь когда-то, схлынула давным давно, и люди распределились по просторам всей страны необъятной, кто куда доехал. Иногда попадались бредущие из города мертвяки, но совсем немного. Мы даже не задерживались для того, чтобы пристрелить их, к тому же я требовал патроны экономить.
Слева от нас сначала тянулся танковый полигон, пустынный и без единого танка, а затем постепенно по сторонам шоссе появились какие-то заборы, гаишный пост, слева потянулась дачная местность, мелькали склады, справа мелькнул пустынный авторынок, мелькали какие-то заводики и заводы. Слева долго тянулся пустынный же аэродром с серьезными бетонными взлетными полосами.
— Это авиазавода, — пояснил наш проводник, — Отсюда готовая продукция разлетается.
С этой стороны город, со слов Белявского, был самым, что ни на есть, промышленным. А еще заметно наполненным мертвяками.
Вскоре перед нами показались дома городской окраины, кирпичные мрачные пятиэтажки, и на улицах сразу же прибавилось мертвяков. Точнее сказать, их стало сразу много. Они шли по тротуарам, они брели по проезжей части. Зрелище было пугающим. Они здесь были намного активней, чем в Москве, не соврали вояки местные.
— Белявский, показывай дорогу и предупреждай обо всех поворотах заранее. — сказал я сидевшему справа старлею. — Нам тут лучше не тормозить, порвут. Или заблокируют.
Урок с вылазкой в Техническую библиотеку, что на Кузнецком Мосту, был памятен чрезвычайно. Если бы не ОМОН со своим бэтээром, то пришлось бы нам на крыше здания жить оставаться, время от времени отбиваясь от настырных морфов.
— Я вижу. Ты гля, что творится. — пробормотал тот, пораженный обилием живой мертвечины. — Я в последний раз в городе был, пока еще здесь только начиналось, нас сюда кинули блоки на улицах устанавливать.
— Я в последний раз в городе был, пока еще здесь только начиналось, нас сюда кинули блоки на улицах устанавливать. А ехай пока прямо, все время прямо.
Так мы и ехали молча по прямому, как стрела, Московскому шоссе, в сторону центра Нижнего, старясь не наткнуться на какого-нибудь излишне проворного мертвеца. Пару раз таким удавалось вцепиться руками в висящие на бортах стальные полосы, но скорости в сорок километров в час хватало, чтобы у зомби не хватало сил удержаться, рывок разжимал мертвые пальцы.
— Ага, вот с чего они такие активные, — пробормотал я, когда услышал звук, который не спутаешь ни с чем — треск недалекой перестрелки.
Шарашили и автоматы, и пулеметы, и что самое интересное — не по мертвякам. Тут семи пядей во лбу быть не надо, чтобы понять. По мертвякам стреляют не так, по ним стараются бить прицельно и экономно, чаще одиночными, а тут лупили частыми очередями в полмагазина. Такое бывает только в городском бою, когда расстояние между воюющими сторонами невелико. Да и воги хлопали, а ими по мертвякам огонь вести бесполезно. Надо или прямо в лоб целить, или никакого толку не будет — осколки застрянут в теле, и черепную кость не пробьют. Они же маленькие, легкие, алюминиевые.
— Где стреляют, как думаешь? — спросил я нашего провожатого.
— Не пойму… — отрицательно мотнул головой Белявский. — Похоже, что в стороне «Красного якоря», это завод такой, недалеко отсюда.
— А что там?
— Да ничего толком, — пожал он плечами, поудобней, однако, перехватив свой автомат. — Они якорные цепи производят с якорями, и все. На фига они нужны кому-то?
— Территория удачно расположена?
— Возможно. Укрепиться там можно. И литейное производство там неплохое, и сырья на сто лет вперед. Там цепей этих небось на всю страну запас лежит, только переплавляй.
— Возможно и так.
Действительно, а почему бы и нет? Думаю, что хорошая литейка, да с великим запасом стали, вскоре тоже очень востребована окажется. Хотя, это все предположение, может у тамошних стрелков мотивы совсем другие, и не такие практические.
Мы ехали дальше, нигде не задерживаясь. Стрельба осталась справа от нас, хотя когда мы проезжали мимо, было слышно, что воюют совсем неподалеку, метров пятьсот, не больше. Затем она стала удаляться, а мертвяков еще прибавилось, активных, рыщущих в поисках добычи. И приближалась основная масса города, серая, мрачная, с поднимающимися местами в небо дымами пожаров.