— До кучи вали, если успеешь. — ответил бородатый. — На него не рассчитывали просто, как я понял, а дерьма на нем выше башки. Так, трое… Гунс, берешь Бурко и Пасечника второй целью. Прыгун, тебе Салеев, вторым бери тоже Пасечника.
— Есть.
— Понял. — откликнулись снайперы.
Между тем Бурко с Пасечником выбрались на трибуну, а Салеев встал сбоку от нее, разговаривая с каким-то человеком в чистой спецовке, который активно кивал и время от времени показывал рукой в сторону реки.
— Так… выставились… — пробормотал бородатый. — Чего ждем? А ждать уже и нечего. Внимание… огонь!
Две винтовки грохнули разом, выдув в стороны струи раскаленных газов из дульного тормоза и послав в дальний полет две тяжеленные пули. И тут же, через доли секунды, когда еще не только звук выстрелов, но и первые выпущенные пули не достигли цели, самозарядные винтовки ударили повторно, а затем снова, уже в третий раз, как бы закрепляя результат.
— Минус один! Два! Три! — скороговоркой отсчитал бородатый и тут же крикнул: — Отходим! Кот, сигнал!
— Есть!
В заводском дворе бегали, суетились, кто-то залегал, из-за угла выдвинулись две бронемашины, водя стволами крупнокалиберных пулеметов, но заметить уже никого было нельзя, снайперов скрыло ограждение крыши. А понять сразу, что снайперы стреляли более чем с полутора километров, бывает обычно трудно, непривычная это дистанция.
С крыши размотались бухты троса, на всех оказалась надетая подвесная. Никто даже время не стал терять на пробежку по лестнице, извилистой и чреватой засадами, восемь человек в одном рывке спустились во двор, и еще через минуту зилы рванули со двора, распугивая эхом завывающих моторов птиц ворон на деревьях.
Отход был коротким, но по путанному и извилистому маршруту, чтобы исключить риск преследования. Остановились у высокого металлического решетчатого забора, тянувшегося вдоль набережной, прямо с крыш кузовов перепрыгнули через него и со всех ног побежали к реке, где постукивали лодочные моторы. Два серых пластиковых катера покачивались на мелкой речной волне у самого берега, два пулемета уставились стволами наверх, готовые прикрыть отступающих. Но прикрывать не пришлось, все прошло по плану, и вскоре две лодки, завывая мощными моторами, понеслись вниз по реке — водный маршрут никакими блоками и КПП не перекрывался.
Иван Усимов, опер.
5 июня, четверг, день.
— Ты охренел. Не может быть. — сказал стоящий во дворе КП Усимов, когда к нему прибежал с вытаращенными глазами радист.
— Да правда все, охрана связалась, все в панике. Вот текст! — радист размахивал бумажкой. — Снайпера их завалили, стреляли с крыши откуда-то.
— Все! Понял я. Давай на свое место, сейчас обмен такой пойдет… — отправил радиста Иван.
Из дома выбежал Баталов, которому тоже сообщили по короткой связи.
— Иван, слышал?
— Слышал. — кивнул тот. — И Главный, и Пасечник, и Салеев. Всю верхушку выбили. Кто бы это?
— Хрен его знает. — пожал плечами военный. — Есть идеи?
— Если только на тех, с кем на встречу лететь собирались завтра. — пожал плечами опер. — Там большой напряг ожидался, вот те и могли решить разрулить по-своему. Но это теория, толку от нее около нуля. Что делать дальше будем?
С этими словами Усимов поглядел в глаза бывшему наемнику.
— Мы тут за главных остались. — пожал плечами тот, сложив мощные руки на груди. — Я у Салеева замом был, командование ко мне переходит. Что скажешь?
— Аналогично по «Пасеке». — ответил Усимов. — Оверчука нет, Еременко нет, моя очередь, так сказать.
— Да, Еременко накосячил. — несколько некстати ввернул Баталов. — Замом по науке теперь кто остается? Без него нельзя, это доход.
— Зам по науке у нас в подвале сидит. — усмехнулся Иван. — Умный, хитрый, все ходы знающий, какой нужен.
— Я так понял, что с остальными они накосячили немало. — заметил Баталов. — Тоже грех все прощать. Да и вообще…
— А нам только Домбровский нужен. — улыбнувшись, ответил Усимов. — Остальные лишние. И еще у Бурко были с собой компакт-диски с допросами, надо бы их изъять и ко мне в сейф спрятать.
— К нам в сейф. — поправил его Баталов. — Копии снимем.
— Договорились. Граната есть?
Баталов молча похлопал по гранатной сумке.
— Тогда пошли вниз.
Стальная дверь в подвал захлопнулась за спиной, со всех сторон обступила тишина.
— Дай гранату. — сказал опер, протягивая руку.
— Я сам. — ответил Баталов, отстраняя того от двери.
Громыхнул тяжелый замок, дверь открылась. В пустой тесной камере без мебели сидели на полу двое — испуганные, грязные, один с кровью на лице, потому что Бермана «ломали» быстро и энергично.
— Привет. — сказал Баталов и закатил внутрь РГД-5.
Дверь захлопнулась, оттуда приглушенно донеслись крики, затем грохнуло. Грохнуло неожиданно громко, крики затихли.
Еще дверь, за которой обнаружился перепуганный почти насмерть Домбровский.
— Николай Ильич. — улыбаясь, обратился к нему Усимов. — Должен сообщит вам пренеприятнейшее известие… — тут он выдержал паузу, с удовлетворением наблюдая, как на штанах бородатого системного аналитика быстро расплывается темное пятно. — … Господин Бурко погиб в результате покушения на него со стороны неизвестных. С ним погибли генерал Пасечник и полковник Салеев. Покушение произошло на торжественном митинге по поводу запуска литейного цеха.