В общем, деревня разжилась оружием, но взамен поимела великую головную боль в виде скорого возвращения противника в силах тяжких, причем пылающего жаждой мести.
— Смываться вам надо, — сказал я тому мужичку, который взял на себя обязанности главного.
При нем уже крутился мощного телосложения молодой мужик в джинсовой куртке, с АКМ на плече, на манер личного телохранителя. Оказалось племянник, зовут Колей, служил в ВДВ, в Чечне. Затем работал на железной дороге машинистом, и переехал жить в город, в тот самый Горький-16, в который нам и надо было Когда началось все, приехал в деревню за дядькой, да так и застрял здесь. Но был там до последнего момента.
Мы, наконец, познакомились. Мужика, за которым приехал Коля, звали Петром, и был он в прошлом директором школы, располагавшейся в соседнем селе. Затем школу закрыли, но Петр уезжать из деревни не стал, благо сам коренной вяльцевский. А тут и Катастрофа подоспела.
— Что делать думаете? — спросил я его, — Банда вернется, с броней и в больших силах. Не удержитесь против них.
— Знаю, что не удержимся, — кивнул Петр, — Уходить надо, только куда? И с чем? Дорога все равно бандами перекрыта, по ней не прорваться. По грунтовкам тоже далеко не уйдешь, разве что в соседнее село. У нас имущество, техника пока есть, скот.
— А технику бандиты не отбирали? — спросил Сергеич.
— А зачем им? — удивился Петр. — Техники у них прорва с военных складов, наша им не нужна. Главный, что с ними был, когда они в первый раз к нам приезжали, так и сказал, мол платите нам едой, самогонкой и девками, а больше мы ничего не тронем. Если бы не девки, то всего этого могло и не быть, мы же не больные с голой пяткой против шашки.
— Значит, грузовики у вас есть?
— Есть несколько, — кивнул Петр, — Как не быть? Но у нас ситуация сами знаете, какая. Дорога тут всего одна, на Нижний. Еще железка в ту сторону, и все. Прорваться не сможем. Вы как сюда добрались?
— Да нам-то что? Мы напрямик перли, по лесу, — ответил я.
Петр понимающе кивнул. Затем повернулся к племяннику, спросил его:
— Коляш, а ты что думаешь? Чего молчишь?
— Думаю, что надо нам в партизаны подаваться, — пробасил тот. Голос у него был как из бочки. — Уходить в лес. И понемногу пешим порядком кочевать к Нижнему.
— А как со стариками быть? Как они по лесу двести с гаком верст пройдут? Да двести с гаком — это по прямой, а все триста с тем же гаком не хочешь?
Я снова развернул трофейную карту, пробежал взглядом по отметкам, сделанным покойным «эсэсовцем» Бородулиным. А ведь здесь явно обозначены все опорные пункты и гарнизоны бандитов в этой части области. И карта хорошая, генштабовская, такая же как и у нас. И все основные пункты дополнены аэрофотосъемкой. Капитально.
— А железка теперь стоит? — поднял я голову. — Бандиты поезда не гоняют?
— Не, не гоняют, — ответил Коля. — Зачем им? Как все началось, так железнодорожники культурно пути освободили, подвижной состав на запасные пути убрали. Путь должен был целым остаться, контактная сеть разве что обесточена.
— А чтобы маленький состав собрать и с места стронуть, сколько тебе времени надо?
Петр потыкал пальцем в карту, в станцию, обозначенную как «ст. Павлюково», сказал:
— Отсюда вообще ничего не надо. Там пустых платформ на запасной путь полсотни загнали, да так и оставили вместе с маневровым. При мне было, своими глазами все видел. Отцепить десяток, или сколько там нужно, и в путь. И подойти к станции можно прямо от нас по грунтовке, не обязательно на трассу лезть. Лес там вплотную подходит.
Коля уже явно понял, к чему я клоню, Петр же прислушивался к разговору со все возрастающем вниманием.
— Коль, а до Нижнего, если стрелки переключить, угнать вас в какой-нибудь тупик не выйдет?
— Здесь до Нижнего один перегон, двести десять верст, — ответил Коля. — Ни одной стрелки, дуй себе по дороге, и дело с концом. Только платформы пригородного. Остановить можно, если только пути взорвать впереди.
— И что делать в таком случае? — спросил Петр, нервно облизнув губы.
— Мотовоз впереди пустить бы, и связь с ним наладить. Только кто поведет? — вздохнул Николай, — А вообще… Не гнать, идти километров двадцать в час, и тогда можно где угодно будет состав остановить.
— А если прижмут в чистом поле, то ведь хана, так? — снова спросил Петр.
— А если сюда к нам приедут, то точно хана всем, — возразил Коля, — Вопрос в другом: как нашими силами станцию отбить? Там у бандитов точно гарнизон есть.
— Здесь пометка, что их не больше двадцати человек, — показал я значок на карте, — Если правильно все организовать, то можно их выбить оттуда. Или перебить, если очень повезет. Вояки они, прямо сказать, так себе, если сразу большие потери будут — сбегут.
— Так давайте сделаем. Что нам терять? -сказал Петр, воодушевившись.
— Кстати, где они могут обосноваться на станции?
— Только в управлении, больше негде, — ответил Коля. — Других подходящих зданий нет.
Действительно, в этой ситуации терять деревне нечего. В партизаны, как это ни странно, уйти не удастся. В Белоруссии партизаны выживали за счет того, что немцев больше интересовал фронт, а партизанское движение было лишь досадной и назойливой помехой.
В Белоруссии партизаны выживали за счет того, что немцев больше интересовал фронт, а партизанское движение было лишь досадной и назойливой помехой. Люди жили в деревнях, кормили партизан в лесу. Это потом, когда появился в Белоруссии батальон, составленный из наших предателей, немецких уголовников и психопатов под командованием такого же маньяка Дирлевангера, именно тогда началось массовое истребление мирных жителей. И ведь не один такой батальон был.
Да и то, следует сказать, что безнаказанным такое не оставалось. Одна рота дирлевангеровских палачей была поголовно перебита после сожжения деревни Борки вместе с жителями. Доставалось и другим.