— Еще бы.
— Значит, у нас есть достаточное основание.
Через десять минут я вез Тома Пасмора по Ис-тен-Шор-драйв в своей арендованной машине. Еще через двадцать минут мы, покинув пределы Милл-хэйвена, въехали в Олд-Пойнт-Харбор. Перед нами открылся вид на отлогие холмы, густо поросшие ду-бами и лиственницами. Подальше от дороги, за ство-лами деревьев, как миражи мелькали силуэты особ-няков.
(Прочитав несколько написанных ранее абзацев моего дневника, Мэгги Ла сказала; «Ты пишешь днев-ник как литературное произведение». На что я от-ветил: «По-другому не умею».)
Дорожные знаки и указатели попадались край-не редко. Это было одно из тех сообществ, жители которых не заботятся о комфорте посетителей или работников службы доставки. В своем плавно-сте-пенном и чуть своенравном течении на север Лоб-лолли-роуд пересекала две безымянные улицы, преж-де чем перейти дорогу чуть пошире с названием Кэрридж-авеню.
— Едем дальше, — велел Том. Карта Олд-Пойнт-Харбор была у него в голове, как и карты и планы сотни различных городов и городков, крупных и ма-леньких. — Проезжаем две улицы, сворачиваем на-лево, и первый перекресток будет с Тэмэрак-вэй.
— А куда сворачивать — направо или налево?
— А черт его знает, — пожал плечами Том. — Ад-реса я не помню.
На перекрестке неподписанной улицы с тем, что Том назвал Тэмэрак-вэй, я повернул налево и стал вглядываться в номера на почтовых ящиках. Кто-то, наверное, заработал состояние, продав жителям Среднего Запада идею приобретения нестандарт-ного размера почтовых ящиков, разрисованных сюжетами из Новой Англии: маяки, суда для ловли омаров, песчаные дюны… Позади остались номера 85, 87, 88, 90.
— Как любят говорить официанты в «Каминной гостиной», хороший выбор, — сказал Том.
— У тебя, смотрю, благодушное настроение.
— Обожаю приближение момента, — улыбнул-ся Том, — когда я узнаю, прав я или нет.
Мы не спеша катились по Тэмэрак-вэй, наблюдая за возрастанием номеров на почтовых ящиках.
— Чисто из любопытства, — спросил я. — Что ты собираешься делать, когда мы доедем до сто пять-десят девятого?
— Сидеть в машине. Кто знает, вдруг нам пове-зет и мы увидим его на свежем воздухе. Выпалыва-ющим одуванчики.
Том был одет в традиционный «пасморовский» наряд светло-серый в клетку костюм с темно-синей жилеткой, темно-зеленый узорчатый галстук, самые красивые, какие я только видел, туфли крокодило-вой кожи и большие круглые солнцезащитные оч-ки. Он смахивал на голландского графа, выдающего себя за архитектора
— А какое занятие подсказывает твое воображе-ние для меня — пока ты будешь отсиживаться в ма-шине?
— Скажу на месте.
Номер 159 возник на почтовом ящике стандарт-ных для Олд-Пойнт-Харбор размеров — алюмини-евой коробке достаточно крупной, чтобы удержать флотилию игрушечных грузовиков, и украшенной пейзажем старинная церковь со шпилем и несколь-ко рядов покосившихся надгробий рядом с ней.
Ми-лый штрих. Широкая черная подъездная дорожка сворачивала от дороги по длинной и плавной дуге к большому серому двухэтажному особняку. За дере-вьями мы смогли лишь едва различить блеск очень широкого округлого стекла высоко над роскошной входной дверью. Трава лужайки будто светилась, от-ливая неестественно ярким зеленым глянцем.
— Похоже, полевые работы у него на сегодня не запланированы, — сказал Том. — Поехали к дому.
Я нажал педаль тормоза.
— А если он наблюдает за нами? Вспомни, ка-кая у него охранная система. Тут вдоль дорожки че-рез каждый метр камеры.
— Но ты же не в курсе. Ты турист на взятой на-прокат машине, ты заблудился и ищешь дом своего кузена на Лоблолли-роуд.
— Ты что, хочешь, чтоб я позвонил в дверь? — поразился я.
— А ты можешь придумать способ получше, что-бы взглянуть на него?
— Могу. По ту сторону зеркального окна в поли-цейском участке. Что, если он спросит, как зовут мо-его кузена?
— Кузена твоего зовут Арнольд Трурайт.
— Перестань, — отмахнулся я.
— Нет, правда. Арнольд Трурайт — мой бухгал-тер, живет в доме триста четыре по Лоблолли-роуд.
Качая головой, я снял ногу с педали тормоза, и мы покатили по дорожке. Мало-помалу перед нами вырастал дом. Наполовину Мандерлей, наполовину Билл Гейтс Невероятных размеров круглое окно-фо-нарь вызвало у меня ассоциацию с назревшим вол-дырем.
Я выбрался из машины, сознавая, что одна, а то и две камеры следят за мной, и подумал о Ронни, при-стально рассматривающем мое изображение на мо-ниторе. Мне было крайне не по себе. Когда я огля-нулся на Тома Пасмора, он махнул рукой в сторону входной двери. Табун лошадей без проблем прошел бы в нее. Из круга рамки, чуть утопленная, блестела золотом кнопка звонка. Я ее нажал и — ничего не услышал. Тогда я нажал снова.
Дверь неожиданно распахнулась, и взгляд мой бук-вально уткнулся в ласковое, с яркими выразительны-ми глазами лицо необычайно крупного черноволо-сого мужчины в голубом блейзере, белой рубашке и хаки. Его приветливая белозубая улыбка и вздерну-тый, почти курносый нос производили впечатление безобидности, дружелюбности и любезности. Опи-сание профессора Биллинджер было точным, как и предполагал сержант Полхаус.
— Сэр, — заговорил он, и взгляд его метнулся к Тому на пассажирском сиденье, а затем вернулся ко мне. Он тотчас заметил что-то в моих глазах или в выражении лица. — А что, мы с вами знакомы?