— В том, что ты наверняка знаешь что-то об этом доме.
— Думай что хочешь. — Рука с веником замерла.
— И тарелку ты выронила, когда я о доме заговорил, это очевидно.
Нэнси выпрямилась, не отрывая взгляда от лица сына.
— Выслушай меня, пожалуйста, Марк. — Взмахом руки она велела ему посторониться, чтобы выбросить мусор в корзину. — Ты еще понятия не имеешь, что очевидно, а что — нет. Ни малейшего.
— Ну так объясни мне, — сказал он, еще больше обеспокоенный ее поведением.
— Ты ведь заинтересовался тем домом не просто так. Ты что-то натворил, Марк?
— В смысле?
— Ты залезал туда?
— Нет.
— А пытался?
— Да нет же, — бросил он, задетый за живое.
— Вот и хорошо. Не пытайся. Держись от этого места подальше. Все так делают. Ты разве не заметил?
— Я сам дом только вчера заметил.
— Очень жаль. — Ее взгляд стал более напряженным. — Ответь мне на один вопрос Допустим, раньше ты не замечал этого дома, потому что все остальные игнорируют его. Логично?
Марк немного подумал, затем кивнул.
— Теперь давай просто предположим, хорошо? По-моему, в доме этом случилось нечто страшное — очень, очень страшное, и поэтому все обходят его стороной.
— А как же те, что приехали сюда позже и не в курсе, что там произошло? — «Как мы», мог бы добавить он, но не стал.
— Вот это очевидно, Марк. Что-то из ряда вон, и люди это чувствуют. В один прекрасный день власти снесут дом А до той поры давай просто забудем о нем, договорились?
— Договорились, — сказал Марк.
— Именно этого я и хочу от тебя.
— Мам, не могу я вот так просто взять и забыть о нем.
— Нет, можешь. По крайней мере попытайся. — Сделав шаг к сыну, она крепко ухватила его за руку.
— Ладно, ладно, — проговорил он.
Дикое выражение ее глаз испугало Марка.
— Нет, не «ладно»! Дай мне слово держаться от этого дома подальше.
— Хорошо.
— Нет, дай мне слово.
— Даю слово.
— А теперь пообещай, что никогда не полезешь в этот дом… — Нэнси открыла рот, закрыла и открыла снова. — Пока я жива
— Йоу, мам, ты меня пугаешь.
— Вот и хорошо. Страх за мать тебе не особо навредит. И не говори мне «йоу». Итак, я жду.
— Я никогда не полезу в этот дом — С горящими глазами она кивнула ему. — Пока ты жива
— Обещай.
— Обещаю. Мам, отпусти, а?
Нэнси отпустила его руку, но Марку казалось, что ее ногти по-прежнему впиваются в кожу. Он потер руку.
— Так, а чем ты собираешься заняться вечером?
— Ну, может, погуляем или в кино сходим
— Будьте осторожны, — напутствовала она, безошибочно опустив пальцы на то место на руке сына, где уже распускались синяки.
Со скейтбордом в руке Марк выскользнул через заднюю дверь. К его удивлению, Джимбо уже поджидал его, привалившись спиной к бетонной стене.
Друзья неторопливо пошли по переулку в сторону дома Монэгенов и Западной Ауэр-авеню.
— Блин, в парке ни души, — сообщил Джимбо. — Из-за этих копов у фонтана никто теперь туда не попрется.
— Кроме педофилов-детоубийц. Хотя им там теперь нечего ловить. «Чувачок, а куда это все подевались, а? У меня на заднем дворе место еще для парочки могил осталось».
— Все просто, чувачок: есть еще детские площадки и торговые центры. Все, что требуется, — шоколадные ириски и тонированная тачка.
Марк хмыкнул: «Шоколадные ириски и тонированная тачка».
Внезапно сердце его екнуло: вспомнился разговор с матерью.
— Я спрашивал маму об этом доме, а она аж взбесилась.
— Да ну? — Джимбо как будто заинтересовался больше, чем Марк ожидал.
— И заставила меня дать слово не лезть туда. По крайней мере пока она живет на свете.
— Значит, ждать тебе еще лет пятьдесят.
— Почему, интересно, она решила, что я сплю и вижу, как туда забраться?
— А она знает, что ты чокнулся на этом доме?
— Нет! Я тоже, между прочим, не считаю, что чокнулся на нем. Не хотел я тут тебе кое-что рассказывать, но, видно, придется. Тогда сам решишь, чокнулся я или нет.
— Кстати, куда двинем? Можно смотаться на автобусе в центр — может, новые диски появились.
— Ты можешь заткнуться и дослушать до конца, а?
Марк остановился; пройдя по инерции несколько шагов, остановился и Джимбо.
— Чего?
— Тебе интересно? Слушать будешь?
— Ну, только про это твое «кое-что», о котором ты не хотел мне говорить, я мог бы послушать и в автобусе.
— Слышь, я вроде там кого-то видел сегодня.
Джимбо подошел поближе, склонив голову набок. Теперь он точно заинтересовался.
— В смысле? В окне, что ли?
— Ну конечно в окне, балбесина. Где еще-то я мог там кого увидеть?
— И кого?
— Не разглядел Видно было не очень — вроде как в глубине комнаты, в темноте, кто-то стоял, но не так близко к окну, чтобы я мог как следует ее разглядеть.
— Ее? Думаешь, это была женщина?
— Думаю. Вроде бы женщина.
Марк попытался припомнить увиденное: тень двигается по направлению к нему сквозь слой серой темноты, затем отступает в невидимое. Тень без характерных признаков возраста или пола, хотя…
— Пошли посмотрим, — твердо сказал Джимбо.
— Ты ж хотел в центр.
— Мне все равно до конца недели новые компакты не потянуть. Как и тебе, кстати.
Джимбо развернулся и зашагал по переулку в том направлении, откуда они пришли.
— Я тоже спрашивал родителей об этом доме. Сказали, что, когда переехали сюда, он уже пустовал
— Мама заводится с пол-оборота при одной мысли о доме. Она взяла с меня слово… Ах да, я уже говорил