Джимбо оставалось только изумленно смотреть на друга
Марк соскочил с дивана и сказал, что отец так и не заметил его отсутствия ночью. Филип перестал контролировать соблюдение «комендантского часа». Он совсем забросил Марка, и оба — отец и сын — кружили по дому, как отдаленные планеты на своих орбитах, связанные лишь законами притяжения.
Джимбо спросил Марка, куда он собрался сей-час и не нужен ли ему компаньон.
Нет, ответил Марк. Он только что вышел и не ус-пел как следует подумать. Поэтому прогулка в оди-ночестве сейчас очень кстати.
Примерно между 7.15 и 7.30 патрульный Джестер заметил моего племянника сидящим на одной из ска-меек, что тянулись вдоль ведущей к фонтану аллее. Со стороны казалось, что мальчик глубоко задумался и решает какую-то серьезную задачу. Губы его шеве-лились, но патрульного Джестера вообще-то совер-шенно не интересовало, что там парень нашепты-вал себе под нос Все равно не слышно.
Когда Джимбо Монэген рассказывал, как Марк шагал по дорожке и махал ему на прощанье рукой, он казался таким несчастным, что с трудом мог про-должать. Мальчик бессильно сполз по спинке дивана
— Как ты думаешь, что с ним произошло после этого? — спросил Тим.
Джимбо посмотрел ему в глаза, потом скользнул взглядом в сторону.
— Все знают, что случилось с Марком. Он пошел в парк Шермана, и там «убийца из парка Шерма-на», или Черный человек, или черт знает кто он, сца-пал его. Марку даже в голову не приходило подумать о безопасности. Только не спрашивайте, о чем он ду-мал, потому что я не знаю, что вам ответить.
Только не спрашивайте, о чем он ду-мал, потому что я не знаю, что вам ответить. Он был весь с головой в своем собственном мире. — Полные слез глаза вновь встретились с глазами Тима — А ес-ли вам не наплевать, о чем думаю я, так вот: я думаю, его сожрал этот гадский дом. Он сразу же, с самого начала, впился в него. Он полностью изменил Марка
— А как же Люси Кливленд?
— Не было никакой Люси Кливленд, — горько проронил Джимбо. Он казался очень уставшим — Классная девятнадцатилетняя девушка прячется в пустом доме и позволяет пятнадцатилетнему паца-ну заниматься с ней сексом днями напролет? Класс-ная девятнадцатилетняя девушка, которую никто не может увидеть? Ну конечно, ничего удивительного, такое случается сплошь и рядом Да только в книж-ках.
— Вот именно, — сказал Тим.
С края крыльца, чуть покачиваясь, поднялся Скип. Не сводя взгляда с Тима, он чуть заметно дрожал, будто хотел кинуться на незнакомца. Правда, Тим тут же заметил, что пес не скалит зубы и не рычит, то есть ведет себя совсем не так, как собака, готовая напасть. И дрожит он скорее от старости, чем от зло-сти. Пес, наверное, постоянно мерзнет и дни напро-лет не сходит с крыльца, переползая вслед за солн-цем. Тим протянул руку, и Скип позволил почесать себе голову.
— Эту старую зверюгу так донимает артрит, что он почти не двигается. С утра до вечера дрыхнет на солнце.
Тим не слышал, как открылась входная дверь: под-няв голову, он встретил пристальный взгляд Омара Хилльярда из-за дверной сетки.
— Почти как я, — добавил Хилльярд. — Вижу, на-думали вернуться.
— Да. Надеюсь, вы не против. — Тим осторож-но поднялся и встал рядом с собакой. Опираясь на палку, мистер Хилльярд неловко открыл сеточную дверь.
— Просто обойдите Скипа и входите. Он потом вернется на свое нагретое место, правда, на это уй-дет какое-то время.
Тим поднялся еще на одну ступень, и Скип издал то ли стон, то ли вздох. Тим посмотрел вниз на ста-рого пса когда тот наконец развернулся носом к вы-бранному месту, непослушные лапы медленно и не-уклюже понесли тело к солнечному пятну.
— Когда он падает на свое солнышко, выдает изу-мительный звук, — улыбнулся Хилльярд.
Вдвоем они наблюдали, как Скип ковыляет по крыльцу. Дряхлый пес двигался будто нескладный механизм, который собрали, не ознакомившись с инструкцией. Он достиг края небольшого пятна сол-нечного света и рухнул на него всем телом, призем-лившись с глухим стуком и испустив при этом звук неподдельного удовольствия, напоминавший глухое утробное гудение.
— Скип знает в этом толк, — добродушно про-ворчал Хилльярд.
Он вернулся в дом, и Тим вошел в прихожую, ко-торая была похожа на прихожую в доме Филипа, раз-ве что мебель у брата была чище и не такая старая. Тяжело ступая сзади, Хилльярд махнул рукой в сто-рону широкого коричневого кресла, обшитого по-тертым вельветом.
— Вам здесь будет очень удобно. Сам я, когда си-жу в нем, кладу ногу на скамеечку — так вставать проще.
Омар устроился в кресле с высокой спинкой и прислонил палку к подлокотнику.
Две стены комнаты были увешаны рисунками и фотографиями молодых мужчин, преимуществен-но обнаженных. На двух соседних рисунках были изображены юноши в состоянии полового возбуж-дения.
— Я вроде вам не говорил юноша слева — это я, — пояснил Хилльярд. — Сорок шестой год, толь-ко вернулся из армии. Справа — мой любовник Джордж Олендер. Он был художником. Мы с Джорд-жем купили этот дом в пятьдесят пятом, когда лю-ди еще употребляли слово «холостяк». Мы всем го-ворили, что мы соседи по комнате, и никто нас не дергал. Джордж умер в восемьдесят третьем, ровно двадцать лет назад. Нашего верного Санчо эти кар-тинки поначалу слегка ошарашили, но он, видно, ре-шил не думать о них и быстренько пришел в себя.