В день, когда одержимость Марка впервые заявила о себе, он проехал на доске мимо входа в переулок, выкатился по Мичиган-стрит и, сделав лихой финт, чуть склонился вперед, расставив в стороны руки. Мичиган-стрит сбегала вниз гораздо круче, чем Сьюпериор-стрит, и делала довольно резкие повороты, в память о которых на руках и ногах обоих друзей имелось изрядное количество синяков. С Джимбо в двадцати-тридцати футах за спиной Марк опять лихо — и достойно подражания — зарулил за угол Вот тут-то и поджидал его поворотный момент. Марк вдруг заметил то, чего никогда прежде не замечал, просто не обращал внимания, несмотря на то что увиденное годами находилось на этом самом месте, буквально за углом. Это был маленький дом, не поддающийся описанию или классификации, за исключением разве что нежилого и заброшенного вида пустующего явно не один год здания.
Осознав, что наверняка видел этот домишко тысячи раз, Марк удивился, почему он никогда не обращал на дом внимания. Взгляд его скользил по фасаду, не задерживаясь ни на чем До сего момента здание словно отступало на недостойный внимания задний план. Это так поразило Марка, что он спрыгнул с доски и ударом ногой по концу подкинул ее. На этот раз трюк сработал четко: подпрыгнув, доска встретила поджидавшую ее руку. С грохотом подкатил Джимбо и остановился рядом, опустив ногу с доски на тротуар.
— Йоу[7] ведущий, — окликнул он, — чего встал?
Марк ничего не ответил.
— Чего ты там узрел?
— Да вон, дом, — Марк показал рукой.
— И что?
— А он здесь раньше был? В смысле, ты видел его?
— Слышь, чувак, он тут сто лет стоит, — ответил Джимбо. Он прошел несколько шагов вперед, и Марк за ним следом — И я видел. И ты видел Видим этот дурацкий дом каждый раз, когда катим по этой улице.
— Да клянусь тебе, я его не видел. Ни разу в жизни.
— Не гони.
Джимбо сделал несколько осторожных шагов вперед, затем обернулся и изобразил на лице скуку.
Разозлившись, Марк напустился на него:
— Я гоню? А какого черта мне вдруг приспичило гнать об этом, а? Пошел ты, Джимбо!
— И тебя туда же, Марки-Марк.
— Не называй меня так.
— А ты не гони. Да ну, бред какой-то. И эту бетонную стенку тоже, скажешь, не видел, а?
— Бетонную стенку?
Марк будто на ватных ногах сделал несколько трудных шагов и остановился возле друга.
— Да за твоим домом На другой стороне переулка, напротив твоего уродского забора.
Деревянный забор, который много лет назад Филип Андерхилл приколотил по обеим сторонам наглухо запертых ворот в дальнем конце их маленького заднего двора, так покосился, что едва не касался земли.
— А, ну да, — сказал Марк. — Такая стена с колючей проволокой поверху.
— Такая стена с колючей проволокой поверху. А она-то при чем?
— Она идет позади того дома, дурик. А дом тот — прямо позади вашего.
— Да… Точно. — Марк скосил глаза на дом. — А у него что, номера нет?
Ржаво-коричневые дыры пятнали обесцвеченную полоску рамки, где когда-то красовался номер.
— Кто-то сорвал. Плевать. Посмотри, какой на той стороне.
Марк глянул на ближайший дом на противоположной стороны улицы.
— Тридцать три двадцать один. — Он перевел взгляд на Джимбо, затем с доской под мышкой направился вверх по низкому холму, пока не остановился перед брошенным домом и не разглядел табличку на следующем здании. — Тридцать три двадцать пять.
— Значит, какой у этого?
— Три тысячи триста двадцать третий… Ей-богу, не видел я его тут раньше, — ответил Марк и захихикал над абсурдностью сказанного.
Джимбо ухмыльнулся и покачал головой:
— А теперь, господа, когда перед вами давно всеми забытый…
— Здесь был пожар, — перебил Марк. — Посмотри на крыльцо.
— Угу, — буркнул Джимбо.
Деревянный пол крыльца и кирпичная стена на четыре фута вверх под первым фронтальным окном были в черных подпалинах. Эти следы давнего пожара напоминали выцветающий синяк, но не рану. Дом вобрал огонь в самое себя.
— Очень похоже на поджог, — сказал Джимбо.
Марк будто наяву увидел, как ручейки огня бегут по крыльцу, пламя лижет кирпичи, затем опадает, слабеет и умирает.
— Его сожжешь, как же, — проговорил он. — Вон, глянь — само потухло. — Он сделал шаг вперед, но недостаточно широкий, чтобы поставить ногу на первый прямоугольный камень пешеходной дорожки к дому. На лице его застыло смущенное и рассеянное выражение. — Он ведь пустой, да? Там никто не живет.
— Ну, — кивнул Джимбо.
— Странно, правда?
— По-моему, это ты странный.
— Отстань. Нет, ты прикинь: ты видел хоть один пустой дом в районе вокруг парка Шермана? Или слышал про такой?
— Не-а. Зато видел этот. В отличие от тебя.
— Но почему его бросили? Эти здешние домики — настоящая находка, если только ты не конченый расист, как мой папаша.
— Мой папаша недалеко ушел от твоего, — сказал Джимбо.
Заклятый враг всех скейтбордистов Скип — древний, старше своего хозяина Омара Хилльярда, большеносый пес — с трудом поднялся на ноги и выдал звучное, начисто лишенное угрозы «гав».
— Я к тому, — продолжил Джимбо, — что домик-то не из тех, что с этими, как его, парапетами-балюстрадами, как Мюнстер-хаус Он такой же, как все в этом районе. Как твой, например.
Марк видел, что так оно и есть. За исключением слишком узкого крыльца и низко свисавшей высокой крыши, здание очень походило на дом Андерхиллов.