Меня с почетом долго несли по каким-то переходим, галереям и лестницам, потом по длинному коридору с рядом одинаковых дверей и в конце концов аккуратно внесли в одну из камер и усадили на узкие деревянные нары. Кроме них из обстановки присутствовало только кривоватое глиняное ведро с отбитым краем — известно для каких нужд. Очаровательно! Захлопнулись двери, лязгнул замок, и мои пленители двинулись в обратный путь, громко топоча ногами по каменным полам и вслух рассуждая, что теперь со мной сделают, повесят или запытают насмерть. Дивные перспективы.
Маленькое окошечко в двери камеры распахнулось, показалась заинтригованная эльфийская рожа с чуть вздрагивающими от любопытства ушами. Я устало повернула голову на звук.
— Э-э-э… леди, не желаете ли ужин? — поинтересовался эльф, похоже тюремщик, пытливо обозревая камеру и меня, сидящую на нарах.
Впрочем, посмотреть действительно было на что — я как была в вечернем платье и туфлях на шпильках, при высокой прическе и драгоценностях, так и оказалась в тюрьме, и теперь явно выбивалась из общего мрачного антуража своим разряженным видом.
— Нет, спасибо! — отозвалась я, немало удивленная дружелюбным и вежливым обращением.- А скажите, вы не знаете, сколько меня здесь будут держать?
— Мы эльфы маленькие,- охотно ответил тюремщик,- нам никто не докладывает. Но тут уж дело больно важное, так что, думаю, с недельку разбирательства протянутся!
М-да… Интересно, выдержу ли я эту недельку в таких условиях? Впрочем, человек не собака, ко всему привыкает. Будем надеяться на лучшее.
Тюремщик постоял еще немного, но, так и не дождавшись ответной реплики, отошел. Окошко осталось открытым. Интересно, зачем? Чтобы я могла позвать, чуть что, или для удобства наблюдения?
Я посидела на нарах, потом походила, измеряя свои владения. Семь шагов в длину, пять в ширину, не особенно разгуляешься. Я с горькой улыбкой вспомнила огромные комнаты, выделенные для меня Эло. Теперь же мои апартаменты были намного скромнее по размерам и обстановке. Что делать, все в жизни меняется… Я с тоской подумала, что зря вздумала встречаться с Линирэлль, надо было, как только узнала все необходимое, наплеватъ на всех и вся и валить в свой мир.
Что делать, все в жизни меняется… Я с тоской подумала, что зря вздумала встречаться с Линирэлль, надо было, как только узнала все необходимое, наплеватъ на всех и вся и валить в свой мир. А бедной эльфийке это вообще стоило жизни… Но кому же понадобилось ее убивать? Ведь покушения начались с меня. Перепугать нас двоих можно разве что в темноте и по пьяни. Неужели кому-то так захотелось извести невесту принца, что ему все равно, какая именно из двух поляжет под его ударами?!
Я не знаю, сколько времени просидела, тупо уставившись в стену и пытаясь сообразить, что же произошло. В конце концов мои невеселые размышления прервало появление тюремщика:
— Леди, уже ночь… Не желаете ли лечь спать? Может, погасить свет?
В камере, явно находящейся под землей, окон не было, освещалась она небольшими шариками магического происхождения, развешанными под потолком. Вообще, с того дня, как я полежала на зеркале и вбухала в него уймищу энергии, эльфы стали использовать магию где надо и где не надо, наслаждаясь огромными запасами Силы и бессовестно разбазаривая то, что собрать мне удалось ценой порезанной руки, ужасного испуга и жуткого скандала с Эло.
— Нет, свет оставьте! — всполошилась я, представив, как жутко мне будет в темноте.- А мне не полагается накидки, одеяла или покрывала какого-нибудь?
— Вообще-то нет. — задумчиво протянул тюремщик.
— Славно! Я, того и гляди, просто не проживу эту неделю, отведенную на разбирательства — простужусь насмерть и скончаюсь в конвульсиях! — мрачно предрекла я, краем глаза наблюдал за реакцией.
К счастью, тюремщик оказался на диво совестливым и галантным эльфом, которому была неприятна мысль о мерзнущей рядом девушке. Он быстренько сбегал куда-то и смущенно пропихнул в окошко тоненькое одеяльце. С одного края его слегка попортили мыши, а посередине красовалась небольшая дырка, но мой восторг при виде этого немудреного предмета домашнего обихода был поистине неописуем — в камере было довольно прохладно, и я в открытом шелковом платье уже начала ощутимо подмерзать.
— О, спасибо, спасибо!
— Да не за что, леди, — сконфуженно отозвался эльф.- Я только попрошу вас с утра вернуть его и никому ни словом не упоминать, порядки у нас строгие, а вам все же не положено подобных послаблений.
— Конечно-конечно! — закивала я.- Если я буду еще спать, разбудите меня и заберите одеяло, когда будет нужно!
Не хватало еще, чтобы у этого приветливого эльфа начались проблемы из-за меня… Я сияла туфли, закуталась поплотнее и улеглась. Сон не шел, я бестолково разглядывала стену, поджимая ноги и время от времени шевеля пальцами — одеяло не сильно спасало от холода, а от платья и вовсе не было никакого толку…
Утро началось с тихого стука в дверь.
— Леди, леди, просыпайтесь!
— А? Да-да! — Я, ухитрившаяся-таки вздремнуть, тут же подхватилась, плохо соображая, где нахожусь.
Впрочем, память сразу же услужливо подкинула вчерашние события во всей красе: Линирэлль с кровавой раной и открытыми глазами, король во главе стражи, арест, камера… В дверь вежливо, но настойчиво долбал давешний тюремщик. Я отдала ему одеяло, буквально отрывая его от сердца. Взамен мне вручили глиняную миску с какой-то смесью — не то густым супом, не то жидкой кашей — и щербатую ложку. Я была не в том положении, чтобы привередничать, мигом слопала все поданное и еще поскребла по краям миски, подбирая последние крошки — кто знает, когда в следующий раз покормят. Впрочем, надо признать, кушанье не было ни невкусным, ни противным, хотя я, конечно, едала и получше.