— Что именно может случиться? Не нагоняй туману. Меня трудно запугать. Боевого опыта хватает.
— Да у меня тоже этого опыта выше крыши. Но его может и не хватить.
— Ты что, испугался этого недомерка со спринцовкой? — удивилась девица.
— Да нет. Этот извращенец для нас особой опасности не представляет. Просто я очень хорошо помню эту сказку нашего Ганса. Я ведь в своем мире дочитал ее до конца.
— И что там в конце? — заинтересовалась Кэтран.
— В конце там появляется одна очень симпатичная личность. Родной братец Оле-Лукойе. Не знаю, извращенец он или нет, но… короче, одно отличие от нашего министра культуры у него есть: он ездит на черной лошади.
— Ну и что? Одним гномом больше, одним меньше. Раскидаем.
— А вот это уже большой вопрос. Понимаешь, братец нашего извращенца — Смерть.
— О Господи! — ахнула принцесса. — Он что, совсем с ума сошел?
— Кто?
— Андерсен! Зачем он такие сказки для детей пишет?
— Это ты у него спроси. Вот как проснется, сразу и спроси. Проблема в том, что мой личный опыт говорит: то, что написано пером, не вырубишь топором, а значит, надо готовиться и к такому повороту сюжета.
— Придурок, — простонала принцесса, — слушай, может, его проще грохнуть, пока он спит? И нам спокойней, и дети по ночам после его сказок вздрагивать не будут.
— Учти, — поднял палец Денис, — не я это сказал.
— Тьфу! Какие мысли дурные в голову лезут. Да ну тебя, Дэн! Вскочил ни свет, ни заря, запугал до смерти! Давай лучше пристраивайся рядом, я спать хочу! — Кэтран откинулась на подушку, повернулась набок и демонстративно закрыла глаза.
Денис озорно улыбнулся, нырнул под одеяло и начал, как его и просили, пристраиваться рядом. Только делал он это почему-то сзади, жарко дыша при этом принцессе в затылок.
— Нет, что-то мне как-то так неудобно, — заволновалась Кэтран, разворачиваясь к стажеру лицом.
— Ишь, как тебя проняло! — засмеялся Денис. — Вот оно, тлетворное влияние сказок Андерсена! Хотя, с другой стороны, в этом что-то есть…
— Я тебе дам — с другой стороны! Этой стороны больше чем достаточно! Все, что надо, здесь есть!
— Да? Сейчас проведем ревизию…
Ревизия была очень тщательной и такой дотошной, что измученная любовными утехами Кэтран сумела заснуть, лишь когда окончательно рассвело и на заснеженных крышах домов заискрились солнечные блики. Злая вьюга стихла, дувший всю ночь ветер разогнал тучи, и праздничный Копенгаген теперь купался в ярких солнечных лучах.
17
Как ни старался Денис не шуметь, незаметно из спальни ускользнуть не удалось.
— Нет, ну почему, когда я просыпаюсь, ты уже в бегах? — возмутилась принцесса, приподнимаясь на подушках.
Упакованный в бобровую шубу стажер был уже в дверях.
— Извини, дорогая, — поигрывая тростью, весело сказал ликвидатор нулевого уровня, — дела. Надо кое-что проверить, а заодно обменять твои камушки на презренный металл. Твой мешочек я только что честно ополовинил.
— Ну ни фига себе!
— Не волнуйся, это еще не раздел имущества. И вообще не жмоться. Муж и жена — один сатана! Опять же, Господь велел делиться.
— Это с какой еще стати? — Кэтран не могла сдержать улыбки, с удовольствием слушая трепотню бесшабашного обормота.
— Как с какой? Сегодня же праздник! Вот-вот наступит Новый год. Время покупать подарки. Я, конечно, не жиголо, но если моя невеста — дочь императора, грех не воспользоваться. Так что жди, надейся и верь. Если в этом городе есть хоть одна роза, она будет твоя!
— Обожаю, когда мне делают подарки за мой счет.
— Катенька, родная! Да мы просто созданы друг для друга! Я тоже обожаю делать тебе подарки за твой счет!
— Балаболка, — засмеялась Кэтран.
Стажер послал подруге воздушный поцелуй и скрылся за дверью. Покинув отель, Денис осмотрелся. Вокруг сновал народ, занятый своими праздничными делами. Кто-то тащил сумки с провизией для праздничного обеда, а кто-то уже спешил в сторону центральной городской площади, где начиналась новогодняя ярмарка. На стажера никто не обращал внимания. Убедившись, что слежки нет, юноша неспешным шагом двинулся в сторону дома Ганса. Память у стажера была фотографическая, а потому он безошибочно свернул в нужный проулок и еще издалека увидел лошадь, запряженную в сани, и человека с деревянной лопатой, суетившегося около ювелирной лавки. «Дворник», — сообразил Денис и на всякий случай сбавил шаг, хотя на засаду это не было похоже. В чем дело, он понял, когда дворник извлек из наметенного за ночь сугроба маленькое скрюченное тельце и осторожно положил его в сани. Стажера качнуло. Остро защемило сердце. Навалилась непривычная слабость. Одной рукой Денис схватился за угол дома, другой начал расстегивать шубу. Девочка со спичками. Он совсем про нее забыл…
— Вам плохо?
Около стажера остановилась пожилая женщина, участливо заглянула в глаза.
— Ничего, ничего, — прошептал побелевшими губами юноша, — сейчас пройдет.
— Может, лекаря позвать? Он тут неподалеку живет.
— Не надо. Мне уже лучше.
Денис оторвался от стены, заставил себя улыбнуться и двинуться на ватных ногах вперед. Прямо к саням, которые лошадка уже тянула ему навстречу. «Смотри, смотри, сволочь! Это твоя работа! Господи! Что же на меня вчера такое нашло? Смотри! Не отводи глаза! Это твой грех! Ее жизнь на твоей совести!» Глаза выхватили спичечный коробок в замерзшей ручонке, и вот тут-то Денису стало по-настоящему плохо.