— Что по неизвестным причинам вас оглушил неизвестный бандит. — По губам Олифанта скользнула усмешка.
— Но это же чушь какая-то! — возмутился Мэллори. — Да какой тогда вообще толк ото всей вашей шатии-братии? Тут же все-таки не салонная игра в шарады! Я опознал эту мерзавку, которая помогала удерживать леди Аду! Ее звать…
— Флоренс Бартлетт, — кивнул Олифант. — Только потише, пожалуйста.
— Откуда вы… — Мэллори не закончил фразу. — Это что, этот ваш дружок, мистер Уэйкфилд? Он наблюдал за всем, что я делал в Статистическом бюро, и немедленно кинулся к вам с докладом.
— Уэйкфилд обязан наблюдать за работой своих машин, сколь бы докучной ни была эта обязанность, — невозмутимо парировал Олифант. — Вообще-то я надеялся услышать все от вас, тем более что предмет вашего увлечения — самая настоящая фам-фаталь[58]. Но вы, похоже, не горите желанием поделиться информацией, сэр.
Мэллори хмыкнул.
— Нет никакого смысла впутывать в это дело обычную полицию, — продолжил Олифант. — Я и раньше говорил, что вам необходима особая защита. Теперь, боюсь, мне придется настаивать.
— Час от часу не легче, — пробормотал Мэллори.
— У меня есть великолепная кандидатура. Инспектор Эбенезер Фрейзер из Особого отдела Боу-стрит. Того самого Особого отдела, так что не стоит говорить об этом вслух. Вы быстро убедитесь, что деликатность инспектора Фрейзера — мистера Фрейзера — ничуть не уступает его компетентности. Забота такого специалиста обеспечит вам полную безопасность, что будет для меня огромным облегчением.
В глубине дома хлопнула дверь. Послышались шаги, шорох, позвякивание металла и какие-то голоса. Затем появился Блай.
— Мои часы! — воскликнул Мэллори. — Слава тебе, Господи!
— Вот, — сказал Блай, опуская на пол футляр. — Ни единой царапины. Кто-то поставил их на стену и подпер обломком кирпича. Место довольно укромное. Скорее всего, бандиты собирались вернуться за своей добычей позднее.
— Прекрасная работа, Блай, — кивнул Олифант. И вопросительно посмотрел на Мэллори.
И вопросительно посмотрел на Мэллори.
— А еще там было вот это, сэр. — Блай предъявил в лепешку раздавленный цилиндр.
— Это одного из мерзавцев, — заявил Мэллори. Растоптанная шляпа кашлюна была насквозь пропитана мочой, хотя никто не счел уместным упомянуть столь непристойный факт.
— Вашу шляпу мы, к сожалению, не нашли, — сказал Блай. — Украл, наверное, какой-нибудь мальчишка.
Чуть поморщившись от отвращения, Олифант осмотрел загубленный цилиндр, перевернул его, внимательно изучил подкладку.
— Имени производителя нет. Мэллори взглянул на шляпу.
— Фабричная работа. По-моему, «Мозес и сын». Ей около двух лет.
— Ну что ж, — удивленно сморгнул Олифант, — я полагаю, эта улика исключает иностранцев. Наверняка, коренной лондонец. Пользуется дешевым фиксатуаром, но при этом не дурак — если судить по объему черепа. Отправьте это на помойку, Блай.
— Да, сэр, — кивнул Блай и удалился.
— Ваш слуга Блай сделал мне огромное одолжение. — Мэллори нежно погладил футляр с часами. — Как вы думаете, он не будет возражать, если я его отблагодарю?
— Будет, — качнул головой Олифант, — и самым решительным образом.
Мэллори почувствовал свою оплошность и скрипнул зубами.
— А как насчет этих ваших гостей? Могу я поблагодарить их?
— Почему бы и нет! — улыбнулся Олифант и провел Мэллори в столовую.
С обеденного, красного дерева стола мистера Оли-фанта были сняты ножки; огромная полированная столешница опиралась на резные наугольники, возвышаясь над полом всего на несколько дюймов. Вокруг нее, скрестив ноги, сидели пятеро азиатов: пять серьезных мужчин в носках, безукоризненных вечерних костюмах с Савил-роу и шелковых цилиндрах, низко натянутых на коротко стриженные головы. Волосы у них были не только очень короткие, но и очень темные.
Единственная в компании женщина стояла на коленях у дальнего конца стола. Бесстрастное, как маска, лицо, черные шелковистые волосы, уложенные в высокую, невероятно сложную прическу, и просторный туземный балахон, ярко расцвеченный бабочками и кленовыми листьями, делали ее фигурой весьма экзотичной.
— Доктор Эдвард Мэллори сан-о госёкай симасу [59]
,- провозгласил Олифант.
Мужчины встали — встали своеобразным, очень изящным способом: чуть откинув корпус назад, они подводили под себя правую ногу, ловко вскакивали и застывали неподвижно. Все это было похоже на какой-то сложный балетный номер.
— Эти господа состоят на службе его императорского величества микадо Японии, — продолжал Олифант. — Мистер Мацуки Коан, мистер Мори Аринори[60], мистер Фусукава Юкиси[61], мистер Канайе Нагасава[62], мистер Хисанобу Самесима[63]. — По мере того как он представлял мужчин, каждый из них кланялся Мэллори в пояс.
Женщину Олифант не представил, да и мудрено бы — она сохраняла прежнюю позу, словно не замечая происходящего. Мэллори счел за лучшее не упоминать о ней и не обращать на нее особого внимания. Он повернулся к Олифанту:
— Это ведь японцы, да? Вы же вроде говорите на их тарабарщине?
— Поднахватался немного.
— Не могли бы вы тогда выразить им благодарность за доблестное спасение моих часов?
— Мы вас понимаем, доктор Мэллори, — сказал один из японцев. Мэллори мгновенно забыл их невозможные имена, но этого вроде бы звали Юкиси.
Мэллори мгновенно забыл их невозможные имена, но этого вроде бы звали Юкиси. — Нам выпала большая честь оказать услугу британскому другу мистера Лоренса Олифанта, заслужившего признательность нашего суверена. — Мистер Юкиси снова поклонился. Мэллори совершенно растерялся.
— Благодарю вас за столь учтивые слова, сэр. Должен сказать, у вас весьма изысканная манера выражаться. Я не дипломат и просто благодарю вас от всего сердца. С вашей стороны было очень любезно…