С первыми лучами солнца, княжна выбралась из-под драконьего крыла и, выразительно потрясая пустой фляжкой, заявила, что она умирает от жажды. Марвин, с превеликим трудом продравший опухшие, покрасневшие глаза, кое-как смог мобилизовать заспанные ресурсы своего магического зрения и с уверенностью заявил, что неподалеку отсюда находится подземный источник, бьющий из скалы.
— Там? — Лилуилла ткнула пальцем и, получив подтверждающий ответ, бодро затопала каблучками по каменным плитам.
Тройка хмурых, не выспавшихся друзей, обреченно потянулась следом за самоуверенной, золотовласой предводительницей. С этого дня Генрих и Марвин окончательно и бесповоротно уверовали в мудрость Эткина, особенно в части его пространных, философских изречений о стервозных особенностях женской психики. Отныне, единственной девушкой на свете, которая, по их взаимному согласию, заслуживала уважения со стороны мужского пола, оставалась Сумасшедшая принцесса — Ульрика де Мор.
Глава 2
Симпатичный солнечный зайчик теплым пятнышком отразился от начищенного до зеркального блеска шлема, служившего нам котелком, и прыгнул ко мне на грудь. Сильная мужская ладонь попыталась поймать увертливое чудо, но вместо этого смогла отыскать лишь упругий, розовый холмик плоти.
— Доброе утро, замужняя леди! — ласково приветствовал меня принц, наклоняясь к моему лицу и нежно целуя в губы.
— Доброе утро, мессир муж! — улыбнулась я, отвечая на поцелуй.
Темные брови любимого задорно вздернулись:
— Ай-яй-яй, кажется, я совершил проступок государственной важности — женился на великой герцогине Нарронской, не удосужившись испросить благословления ее ближайших родственников!
— А плевать! — безалаберно усмехнулась я.
— Доброе утро, мессир муж! — улыбнулась я, отвечая на поцелуй.
Темные брови любимого задорно вздернулись:
— Ай-яй-яй, кажется, я совершил проступок государственной важности — женился на великой герцогине Нарронской, не удосужившись испросить благословления ее ближайших родственников!
— А плевать! — безалаберно усмехнулась я. — Тем паче, что у меня существует серьезное сомнение на счет получения положительного ответа…
Принц невесело вдохнул и ребячливо потрепал меня по спутанным волосам:
— А ты хоть отдаешь себе отчет в том, что своим поступком неосмотрительно поставила свое высочество в разряд парий, отвергнутых собственным родом. Впрочем, тоже самое касается и меня!
— А плевать! — легкомысленно повторила я. — Это вполне в моем стиле. Но знаешь, иногда я возношу молитву богине Аоле, — я встала на колени и сложила ладони с самым благочестивым видом, — умоляя: Дарительница жизни — вынь штопор из одного моего места и вставь его в голову, пусть там появится хоть что-то извилистое!
Белокурый восхищенно расхохотался, и повалил меня в мягкий мох, целуя и щекоча:
— И все-таки, дорогая, было бы правильнее поставить в известность о случившемся кого-нибудь из твоих близких…
— Можешь уведомить об этом меня! — сухо произнес подрагивающий от едва сдерживаемого гнева мужской голос. — Я, как-никак, прихожусь названным братом королю Нарроны, а значит, я и для принцессы — не чужой!
Мы с принцем потрясенно вскрикнули.
На пороге пещеры стоял Генрих, сжимающий в руке обнаженную рапиру. Его поджатые губы кривись в презрительной усмешке, лицо отливало мертвенной бледностью. Пристальный взгляд черных глаз, словно не желая поверить в увиденное, многократно переходил с полуодетой меня на полураздетого принца.
— Так вот значит оно что! — запальчиво выкрикнул барон. — Ты отвергла меня, не пожелала стать моей королевой, чтобы вместо достойного тебя союза, без свадебного обряда — отдаться этому выродку? Да ведь так даже распоследние деревенские бабы себя не ведут. Как же низко ты пала!
— Браки совершаются на небесах! — мягко парировал принц, вынимая из песка отливающую холодным блеском Полумглу. — Поосторожнее в выражениях, сильф. Ульрика — моя жена, и я готов отстаивать ее честь с оружием в руках!
— Как можно отстоять то, чего уже не существует в природе? — саркастично спросил Марвин, выход из-за спины барона.
— Она уже не принцесса, — добавил мелодичный, но чрезвычайно злой девичий голосок, исполненный доминирующего осознания собственного превосходства. — Теперь она мерзкая шлюха и опозоренная, публичная девка!
— Мда, вот тебе и эклектика! — печально протянул заглянувший в пещеру Эткин.
Ничего не понимая, я в растерянности сидела на импровизированной постели, стискивая на груди распахнувшуюся рубашку и силясь уразуметь, откуда тут так внезапно появились мои друзья в компании потрясающе красивой эльфийки.
— Молчи, не смей, это вовсе не твоего ума дело! — выкрикнул барон, поворачиваясь к девушке.
Эльфийка обиженно надула губы:
— Вот здорово! Почему ты за нее заступаешься? Вроде бы, я твоя невеста, а она тебе — кто? А-а-а, понимаю, раньше ты ухаживал за ней! Ну и иди к ней, а я не собираюсь снимать тупой угол в этом любовном треугольнике!
— Лилуилла, одумайся! — мягко укорил девушку Марвин.
— Ты и только ты выйдешь замуж за Генриха.
— Нет, — взвился совершенно замороченный сильф. — Ульрику я не отдам!
— Ну, барончик озабоченный, — насмешливо проворчал белокурый, — это уже нонсенс! Гаремы у нас не в моде! Ульрика — моя!