— Но родня Ульрики проживает на Поющем острове! — не поверил Марвин.
— Да, — подтвердил Лионель. — Недавно мой брат-выродок силой захватил власть, хоть и предназначавшуюся ему по праву первородства, но вовсе не подобающую наклонностям его черной души. Подозреваю, что Аберон напрямую причастен как к внезапной кончине моего отца-короля, так и к смерти всех членов Высшей магической эльфийской ложи. Теперь всему острову, а возможно и миру в целом, угрожают неисчислимые беды! И еще, я прошу вас не только известить обо всем произошедшем мою племянницу, но и спасти княжну… — дрожащая от слабости рука извлекла из кармана какой-то свиток и чуть не насильно втиснула его в ладонь Генриха. Удивленный барон развернул пергамент и увидел прекрасное девичье лицо, обрамленное каскадом золотых локонов и озаряющее все вокруг завораживающим отблеском огромных, жемчужно-серых очей. Барону внезапно показалось, что его сердце на минуту замерло, а потом застучало вновь, но уже совсем иначе — сбивчиво и торопливо. До сегодняшнего дня он и не догадывался, что на белом свете может существовать подобная, ослепительная как солнечный блеск, красота. Марвин заглянул через его плечо:
— Ух, ты! — восхищенно опознал маг. — Это она, княжна Лилуилла, самая прелестная дева Поющего острова!
Генрих с трудом заставил себя отвести взор от портрета невероятной эльфийки:
— А от чего или от кого ее нужно спасти? — он повернулся к раненому.
Но принц Лионель ничего не ответил, он был мертв.
— Не пойду! — в сотый раз принципиально отказался Марвин, упрямо поджимая губы и хмуря белоснежный лоб.
— Не пойду! — в сотый раз принципиально отказался Марвин, упрямо поджимая губы и хмуря белоснежный лоб. — Ни за что!
Он торопливо отпил из бокала с вином, захлебнулся, закашлялся, но продолжал упорно бубнить сквозь кашель: — Ны за сто…, — барон хлопнул друга по спине, глоток жидкости проскочил куда нужно и некромант демонстративно закончил, — … не пойду с тобой исполнять просьбу Лионеля!
— А за двести? — тут же настырно предложил Генрих. — За двести драгоценных камней из нашей сокровищницы? Ты учти, они не только обладают огромной денежной стоимостью, но многие из них к тому же наделены разнообразными магическими свойствами. Да подобного богатства нет ни у одного мага!
Архимаг сердито, в полголоса, хотя совершенно искренне и даже чуть оскорблено, немногословно послал барона к каким-то немытым гоблинам. Нет, ну как друг не может понять, что он руководствуется вовсе не меркантильными соображениями! Марвин попросту… боится!
— Да пойми ты, не могу я этого сделать! — в сотый раз вымученно выдвинул он свой самый весомый аргумент. — Лепра жутко ревнива, она мне за Лилуиллу глаза выцарапает!
— А ты то тут вообще при чем? — чистосердечно удивился Генрих. — Я собираюсь спасти прекрасную княжну и, как это водится в подобных ситуациях, немедленно предложить ей стать моей супругой!
— Че, правда что ли? — выпучил глаза некромант. — А как же Мелеана?
— Как, как… — барон раздосадовано вздохнул, поднялся с дивана и подошел к окну. Отодвинул роскошную бархатную гардину и полюбовался открывшимся его обозрению видом. Во дворце пока еще не выветрился запах свежей краски и штукатурки, мебель неприятно попахивала лаком, да и деревья в парке сейчас не превышали человеческий рост, но все это были сущие мелочи по сравнению с тем, каким предстояло стать в самом недалеком будущем этому прекрасному, возрожденному из руин городу. Силь так и бурлил жизнью. Еще бы, ведь его население уже насчитывало почитай тридцать тысяч душ! — А вот так! — невозмутимо продолжил де Грей. — Навязываться ей я не стану. Я тоже гордый! Пусть Ульрика сама решает, чего она хочет достичь и почему. И спутника жизни она выберет сама! — он повернулся к магу и подкрепил свои слова резким взмахом крепко сжатой в кулак ладони. — Это мое окончательное мнение!
Марвин с пониманием присвистнул и недовольно скосился на лежавший на столе портрет Лилуиллы. «Женщины всегда приносят нам одни неприятности! — пожалуй, слишком пристрастно подумал он. — Вот и Лепра не исключение. Чуть что не по ней, сразу же закатывает истерику, заканчивающуюся слезами и обвинениями, типа я не уделю ей достаточного внимания. А грозная теща и того хуже — слова плохого не скажет, но смотрит на нас обоих так осуждающе, что уж лучше бы говорила… Короче, не сошлись мы с женой характерами! Уехать бы от этих баб куда-нибудь подальше, на край света! Не дозволю делать из себя подкаблучника! И к тому же, я ведь сам жаждал приключений. Поэтому решено, плюну на все и помогу отважному Генриху…» — а о том, что его помощью тоже будет заключаться в поисках еще одной девушки, Марвин тогда как-то и не подумал.
— Скорее всего, в деле княжны замешаны и любовь и магия! — авторитетно изрек некромант, справившись с сомнениями относительно своего участия в новых приключениях титулованного сильфа.
— Почему ты так думаешь, ты что-то знаешь наверняка? — недоверчиво спросил барон.
Его высокая, мускулистая фигура, уже облаченная в черный дорожный кожаный костюм, выгодно смотрелась на фоне зеленого бархата стен. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь неплотно задернутые шторы, очерчивали торс Генриха тончайших золотистым контуром, напоминающим драгоценные доспехи. Тонкие усики змеились над капризно изогнутой верхней губой, отросшие волосы цвета воронова крыла свободно падали на плечи, карие глаза глядели пытливо. « А ведь барон красив. — Мысленно признал некромант. — Они с Лилуиллой составят поистине потрясающую пару!»
— Это и есть та самая логика, о которой часто упоминает Рыжая! — произнес он вслух. — Если речь идет о красивой женщине, то значит, здесь не обошлось без любовной истории. А магия на Поющем острове весьма в ходу, да и покойный Лионель, пусть примет богиня под свое благодатное покровительство его бессмертную душу, упоминал о смерти великих эльфийских магов. Значит, в злодействе замешан очень сильный волшебник, скорее всего тот, кто владеет черной магией — некромант. А бороться с магом лучше всего при помощи его же собственного оружия. Одному тебе не выстоять, я поеду с тобой!