— Я не узнаю тебя более, — негромко обронила женщина, когда Далион уже отчаялся дождаться ответа.
— Почему? — Мужчина, обрадованный, что разговор хоть как-то начался, заинтересованно подался вперед.
— Утром я увидела в твоих глазах истинного имперца, — еще тише произнесла Ирра. — Когда ты безучастно наблюдал, как чужак душит твоего ученика. И не пытался скрыть радости во взгляде, что кто-то выполняет за тебя неприятную работу.
Далион смущенно опустил голову. Ему было неприятно это слышать.
— Ты уезжаешь? — резко спросила Ирра, все так же не смотря в сторону бывшего возлюбленного.
— В Рокнар, как я понимаю?
— Да. — Далион кивнул. — И Нор едет со мной. Ты останешься с Ранолом и слугами. Думаю, все будет хорошо. Я оставил в своем кабинете достаточно золота, чтобы ты ни в чем не знала нужды, даже если мне не суждено вернуться. Тебя никто не потревожит здесь.
— И я никого не потревожу. — Ирра как-то странно улыбнулась.
Между ними вновь повисло напряженное молчание. Далион не знал, что еще сказать, а Ирра не торопилась прийти к нему на помощь.
— Ты когда-нибудь любил меня?
Неожиданный вопрос застал Далиона врасплох. Он никогда не говорил Ирре о своих чувствах к ней. Жалость унижает человека, а мужчина испытывал к подруге только ее. Нет, ему нравилось проводить время рядом с Иррой. Она никогда не надоедала ему глупыми расспросами, умела вовремя удалиться и вернуться тогда, когда ему наскучивало одиночество. С ней было удобно. Но не более.
— Нет.
Это прозвучало намного более жестоко, чем предполагал Далион. Но ничего изменить было уже нельзя — слово камнем упало в сонную тишину комнаты. Ирра опустила голову, безуспешно пытаясь скрыть предательский влажный блеск своих глаз.
— Больно это слышать, — почти беззвучно пожаловалась она, ни к кому, в сущности, не обращаясь.
— Ирра, ты хорошая женщина, — неловко поторопился загладить свою грубость Далион. — Правда, очень хорошая. Ты заботилась обо мне так, как никто другой. С тобой было славно. Спокойно, уютно. Но я не любил тебя. Поверь, ты достойна лучшего. Ты обязательно найдешь того человека, который сделает тебя счастливой. Рядом с которым тебе больше никто и никогда не будет нужен.
— Мне никто не был нужен рядом с тобой, — чуть слышно возразила Ирра, но тут же с показным оптимизмом всплеснула руками. — Впрочем, о чем это я? Конечно, я обязательно буду счастлива. Как так, я — и не счастлива? А ты, Далион? Ты будешь счастлив рядом с Эвелиной?
— Буду, — твердо ответил он. — Ирра, я действительно очень люблю ее. Понимаю, как неприятно тебе это сейчас слышать, но обманывать тебя я не могу. Рядом с ней я почувствовал себя по-настоящему живым. Солнце светило только для меня, а все трудности казались смешными и преодолимыми.
— Не стоит. — Ирра решительно оборвала объяснения Далиона. — Я прекрасно знаю, о чем ты говоришь. Просто скажи мне — чем она лучше меня?
— Я не знаю. — Далион тоскливо посмотрел на лестницу, мечтая о побеге. — Ирра, я правда не знаю. Разве можно сердце заставить любить? Ты очень хорошая, и я очень благодарен тебе за годы, которые провел рядом с тобой. Но… Не судьба, видно.
— Не судьба, — эхом повторила женщина. Грустно улыбнулась и встала.
Далион молча наблюдал, как Ирра поднималась по лестнице, ведущей на второй этаж. Наверное, она надеялась, что он окликнет ее, попробует извиниться и возьмет свои слова обратно. На самой верхней ступеньке Ирра словно случайно задержалась и посмотрела вниз, на Далиона. Мужчина тут же отвернулся. Он не мог и не желал ничего исправлять в их отношениях. Пусть все будет так, как должно.
Больше Далион не видел в этот день Ирру. Она не вышла из своей комнаты и к их отъезду на следующее утро.
Хозяин дома отдал заключительные распоряжения слугам и торжественно назначил Ранола главным за время их отсутствия. Молчаливый темноволосый здоровяк польщено покраснел и на одном дыхании выпалил, что в его преданном служении можно не сомневаться.
Молчаливый темноволосый здоровяк польщено покраснел и на одном дыхании выпалил, что в его преданном служении можно не сомневаться.
Далион вздохнул и, стоя на пороге, в последний раз обвел взглядом маленькую уютную прихожую. Тяжело представить, что еще минута — и он покинет такой родной и привычный дом. Покинет с тем, чтобы, весьма возможно, больше никогда сюда не вернуться.
Когда маленький отряд из трех человек отъехал на достаточное расстояние от жилища гончей, мужчина обернулся. На какой-то миг ему показалось, будто в одном из окон на втором этаже мелькнул знакомый женский силуэт. Но стоило гончей моргнуть — как наваждение рассеялось. Мужчина так и не понял — было ли это запоздалым прощанием Ирры, или просто обманом зрения.
* * *
Как и предсказывал Далион, дорога до побережья не заняла у них много времени. В редких деревушках, которые встречались им по пути, старшую гончую встречали с уважением, предоставляя и отдых, и крышу над головой, и еду. Стоило признать, Далиона любили и уважали в этих краях. Волна непотребств, в которые ударились младшие гончие после гибели глашатой и ослабления присмотра за ними, сюда не докатилась. Мужчина без особых проблем следил за порядком в подконтрольных ему территориях и при малейших признаках беспокойства или бунта вершил быстрый и справедливый суд.