Эвелина сморщилась, поспешно зажмуриваясь и закрывая лицо ладонями. Но это помогло мало. Искаженное от боли лицо женщины, теперь мало напоминающее человеческое, врезалось в память. А от страшных булькающих звуков тошнота подкатывала к горлу.
Неожиданно все затихло. Эвелина настороженно посмотрела сквозь пальцы, в любой момент готовая вновь зажмуриться. Неужели этот отвратительный ритуал наконец-то окончился?
Дэмиен присел на корточки рядом с женщиной, которая лежала, уставившись бессмысленным взглядом в потолок. Провел пальцами по ее покрытому крупными капельками пота лбу.
— Род принял тебя, — негромко проговорил он. Встал и брезгливо вытер руку белоснежным платком. — Убрать!
Незаметные молчаливые слуги тут же исполнили этот приказ. Через неполную минуту ничто не напоминало о несчастной. Лишь в воздухе поплыл навязчивый, слишком сильный и слишком сладкий аромат ванили, видимо, чтобы заглушить ненужные посторонние запахи.
Император позволил себе один лишь взгляд в угол, где за ширмой скрывалась девушка. Будто ждал, что она признает свое поражение и взмолится о пощаде. Но Эвелина осталась сидеть на своем месте, до боли впившись ногтями в подлокотники кресла.
— Следующий! — скомандовал Дэмиен, недовольно качнув головой.
Это был долгий и очень тяжелый день. Самые разнообразные люди проходили мимо императора. Старые и молодые, мужчины и женщины. Особенно запомнилась Эвелине парочка влюбленных, прошедших ритуал друг за другом и искренне уверенных, что их чувство выдержит любое испытание. После того, как из комнаты вынесли бывшую невесту — юную рыжеволосую девушку с забавными веснушками на вздернутом носике, император позволил себе целых пять минут перерыва. Эвелина все силилась понять, о чем он думает, глядя на захлопнувшуюся дверь, но в глазах Дэмиена сейчас отражалось лишь пламя свечей.
— Следующий!
В скором времени Эвелина сбилась со счета. Люди все шли и шли нескончаемой чередой. Один крик нестерпимой боли сменялся другим. От слишком сильного приторного запаха ванили и терпких благовоний кружилась голова.
Люди все шли и шли нескончаемой чередой. Один крик нестерпимой боли сменялся другим. От слишком сильного приторного запаха ванили и терпких благовоний кружилась голова. Девушка сама находилась на грани обморока. Ей хотелось выбежать прочь из этой страшной комнаты, вздохнуть полной грудью свежий воздух, вновь почувствовать на своем лице тепло солнечных лучей. И даже в кошмарах не возвращаться в маленькое ритуальное помещение.
— Следующий!
Эвелина чуть слышно застонала, сжимая руками голову. В висках пульсировала свинцовая тяжесть. Но невероятным усилием воли девушка оставалась на прежнем месте, зная, что если выйдет прочь — то ни за что в жизни больше не войдет обратно.
— Следующий!
* * *
— Он меня утомляет, — хмуро произнес Ронни, в очередной раз взглянув на стражника, который едва ли не с открытым ртом любовался Марой. — Парнишка нарывается на крупные неприятности!
— Да ладно тебе, — миролюбиво сказал Далион, лениво обмахивая себя ладонями и пытаясь хоть так спастись от жары. — Мара — красивая девушка. Ничего удивительного, что она привлекает к себе столько постороннего внимания. Или ты ревнуешь?
— Я?! — фальшиво удивился имперец. — С чего вдруг?
— Ну, — задумчиво протянул Далион, — насколько я помню, у матери Эвелины была примерно такая же внешность. Светлые волосы, голубые глаза…
— Под это описание добрая четверть империи попадает. — Ронни язвительно хмыкнул. — Что же мне, в каждую влюбляться прикажешь?
— Не кипятись. — Далион тяжело вздохнул и переступил с ноги на ногу. — Скоро мы попадем в храм. Там Мара накроет нас покрывалом иллюзорности. И больше этот паренек нас не будет беспокоить своим присутствием.
— Скорей бы, — буркнул Ронни, вытягивая шею и пытаясь оценить, сколько еще народа стоит перед ними в очереди. — Еще чуть-чуть, и у меня мозги закипят.
Далион ничего не ответил на жалобу товарища. Лишь в тысячный раз облизал пересохшие от жажды губы. Кто бы мог подумать, что последний день весны выдастся таким жарким.
Во внутренний двор храма они попали, лишь когда солнце скрылось за крышами зданий. Сразу же стало прохладнее. С моря подул легкий ветерок, напоенный солеными брызгами и криками чаек.
— Слава богам, — выдохнул Нор, подав голос впервые за долгое-долгое время. — Хорошо, что Райи тут нет. Она бы не выдержала.
— Кто о чем, а ты о бабе, — грубо пошутил Ронни. — Парень, не беспокойся, все с ней будет хорошо. Лучше сосредоточься на себе. Ты уверен, что перекидыш откликнется на твой зов?
— Абсолютно, — Нор поднял голову и взглянул на мага. Тот отчего-то поперхнулся от его неподвижного холодного взгляда, а юноша негромко продолжил: — Мой зверь полностью верен мне. Он придет в любой момент, когда мне понадобится.
— Отлично. — Ронни с величайшим трудом отвел взгляд от младшей гончей. — Остается надеяться, что Младшая Богиня не сыграет с нами дурной шутки и вовремя сдернет свое покрывало.
— Мы все в руках неба, — невпопад протянул Далион. — И при всем желании не можем изменить исход игры, которую ведут боги.
— Это мы еще посмотрим, — несогласно буркнул Ронни и в очередной раз недовольно цыкнул, вновь посмотрев на стражника.
— Как же он меня достал! Его счастье, что сейчас не время для вызова на поединок.
Мара довольно улыбнулась, услышав эти слова. И вновь кокетливо стрельнула глазками по направлению к стражнику. Это, впрочем, не осталось незамеченным для Ронни. Имперец надулся, на неуловимый миг став похожим на индюка, и обиженно отвернулся.