— Понятно, понятно. — Мара усердно закивала головой, будто полностью соглашаясь со словами мага.
Далион кисло покачал головой, перехватив хитрую усмешку, которую девушка поспешно спрятала в уголках губ. Ох, сдается ему, у них будут крупные проблемы с тем, чтобы отправить Мару восвояси. Но вслух старшая гончая предусмотрительно ничего не сказала. Не время сейчас для споров. Не стоит привлекать лишнего внимания. Вон, один стражник и так глаз с них не спускает.
— Ронни. — Далион подошел ближе к имперцу и почти прошептал ему на ухо: — Тебе не кажется, что тот юноша проявляет к нам какой-то нездоровый интерес?
— Не к нам, а к Маре.
— Маг с настоящей ненавистью покосился на виновника их разговора. — Влюбился, что ли? Эх, жаль, что сейчас не время и не место. Иначе я бы ему по шее с величайшим удовольствием накостылял.
Далион недоуменно изогнул бровь. Что это с Ронни? Он будто ревнует Мару, раз позволяет себе такие угрозы. Забавно, неужели имперец наконец-то перестал страдать по покойной матери Эвелины, по совету Младшей Богини внимательнее приглядевшись к окружающим его дамам.
— Жарко. — Мара, не подозревая, что о ней сейчас разговаривают, потянулась и широко зевнула. — А императору, поди, сейчас хорошо. Сидит в прохладе и страждущих принимает.
— Ох, не скажи. — Ронни несогласно качнул головой. — Видел я однажды Дэмиена сразу после проведенного ритуала очищения. Уж насколько я его не любил, и то жалко стало. Краше только на погребальный костер кладут.
— Да тихо ты! — шикнул Далион, тревожно оглядываясь по сторонам. — Не забывайся! Вокруг слишком много ушей и глаз.
— Как там Райя? — Нор устало вздохнул, думая о чем-то своем. — Лишь бы глупостей не наделала.
— Не наделает. — Ронни чуть заметно улыбнулся. — Не переживай. Того сонного отвара, которым я ее угостил, хватит на двое суток, если не больше. И вреда для ребенка все меньше, чем когда его мать с ума от волнения сходит.
Далион запрокинул голову, подставив лицо палящим лучам. Интересно, что там делает Эвелина? Не опоздали ли они?
* * *
Эвелина притаилась в самом темном углу ритуального помещения. По приказанию Дэмиена там для девушки поставили кресло, загородив его своеобразной ширмой, чтобы не смущать желающих вступить в род присутствием постороннего человека. Дэмиен строго-настрого запретил пленнице подавать голос или вставать со своего места. Да Эвелина и не собиралась этого делать. Она уже жалела, что ввязалась в авантюру с ритуалом очищения. Неужели обряд действительно такой болезненный, или правитель просто пугал ее?
— Чтобы я не слышал от тебя ни писка во время проведения ритуала, — напоследок пригрозил Дэмиен. — Эвелина, ты взрослая девочка, должна понимать, что боги не любят, когда кто-нибудь мешает обряду. Станет дурно или захочешь выйти — дождись перерыва. Иначе… Иначе я сам не знаю, что с тобой может случиться.
— Я буду вести себя тихо, — заверила девушка. — Ваше величество, не переживайте. Я сумею совладать со своими чувствами, что бы тут ни увидела.
— Ты еще можешь одуматься, Эвелина. — Император протянул руку и на удивление ласково коснулся тыльной стороной ладони ее щеки. — Я проведу с тобой ритуал, если только ты дождешься своей очереди здесь, подле меня, своими глазами наблюдая, как он происходит. Но помни — никто не скажет тебе ничего дурного, если ты уйдешь.
— Я не уйду. — Эвелина с вызовом улыбнулась.
Дэмиен с сомнением хмыкнул, но ничего не сказал. Лишь задвинул ширму, сделанную из особого стекла, прозрачного лишь с одной стороны.
Эвелине была прекрасно видна скромная обстановка маленького, без единого окна помещения. Мрак слегка разбавляли лишь несколько свечей, очерчивающих своеобразный круг перед небольшим возвышением, на которое встал император. Больше в комнате не было ничего: ни алтаря, ни мебели, ни жертвенников.
— Начинайте! — громко крикнул правитель, обращаясь в пустоту перед собой. Эвелина нахмурилась, недоумевая, к кому он обращается.
Эвелина нахмурилась, недоумевая, к кому он обращается. Но почти сразу же дверь открылась, и в круг света вошла рослая статная женщина, одетая как зажиточная горожанка. Остановилась, щуря глаза и силясь разглядеть что-нибудь перед собой.
— Представься, — мягко проговорил Дэмиен, без интереса скользнув взглядом по посетительнице.
— Захария, — буркнула женщина, нервно разглаживая складки на платье. — Безродная.
— Почему хочешь получить благословение Судьбы? — Император явно скучал. Он безразлично глядел куда-то поверх головы посетительницы.
— Дык… — растерялась та, не ожидая такого вопроса. — Почему нет? В роду легче жить будет. Детям сподручнее помогать будет.
— Ты забудешь всю свою прежнюю жизнь, — сухо обронил Дэмиен.
— Нет. — Женщина недоверчиво усмехнулась. — Их я точно не забуду. Это ж кровинки мои, как…
Она так и не закончила фразу. Император, словно устав от ее пустых объяснений, лишь на миг сфокусировал на ней взгляд, и женщина, захлебнувшись словами, рухнула навзничь. Замычала что-то невнятное, пуская на губы розоватые от крови пузыри. Забилась в жестоком приступе, безжалостно расшибая руки и голову о пол святилища. Но, удивительное дело, не потревожила при этом ни одну из многочисленных свеч. Их мерцающее пламя озаряло картину неприглядной агонии, позволяя увидеть все до малейшей детали.