— Что-то случилось? — полюбопытствовал Дэмиен, послушно замирая около нее. — Ты устала?
— Немного. — Эвелина тряхнула головой, отгоняя вновь нахлынувшие раздумья и размышления.
— Тогда вернемся во дворец. — Дэмиен с нескрываемым огорчением покосился на неприступную крепостную стену. — Жаль… Я рассчитывал, что наша прогулка продлится дольше. Иногда кажется, что крыша дворца давит мне на голову, словно последняя вязанка дров на погребальном костре. Поэтому наслаждаешься каждой минутой, когда удается вырваться на свободу.
Эвелина в очередной раз за сегодняшний день удивленно передернула плечами. Как понимать слова императора? Неужели он надеется, что пленница пожалеет своего тюремщика?
Песок тихо шуршал под подошвами теплых ботинок. Обратный путь показался намного короче. Дэмиен, будто злясь на себя за излишнюю откровенность, прибавил шаг. Теперь он почти бежал, не обращая внимания на то, что спутница с трудом поспевает за ним.
— Ваше величество! — наконец, не выдержав, взмолилась девушка. — Помедленнее, пожалуйста.
— Ох, извини. — Дэмиен послушно остановился. — Я задумался. Еще столько всего надо сделать. Прием назначен на послезавтра. И пора уже начинать подготовку к ритуалу очищения. Да и с севера империи пришли неожиданные новости.
— С севера? — Эвелина резко отдернула руку, которую все это время держала на локте у мужчины. — Моя бабушка… Что с Высочайшей Эйрой?
— Тебе будет неприятно это услышать, — холодно ответил император.
— Не сейчас. Не хочу портить тебе праздник.
— Что меня ждет после праздника? — Девушка до боли закусила губу и с вызовом взглянула на собеседника. — Вы дали мне полгода на раздумья!
— Позволь уточнить: я дал себе полгода на разрешение проблемы, связанной с родом Младшей Богини, — сухо напомнил правитель. — Если другие меры не помогут, то по истечении этого срока я поклялся стереть с лица земли мятежников. И заняться тобой. Но… Донесения, которые я получаю, говорят о том, что Эйра находится на грани смерти. Ей осталось от силы несколько дней, в лучшем случае — недель, не больше. И Высочайшей некому передать свою силу. Следовательно, она достанется мне.
Эвелина окаменела на месте. Слова императора отразились в ее ушах похоронным набатом. Вот оно как. Вот в чем разгадка его столь необычного поведения. Дэмиен просто чувствует, что скоро придет черед для выполнения его угрозы. И напоследок пытается чуть-чуть подсластить пленнице вкус окончательного поражения.
— Я не хотел этого говорить, — с явным сожалением произнес Дэмиен. Протянул было руку, чтобы убрать с щеки девушки выбившуюся из прически прядь седых волос.
— Не смейте! — прошипела Эвелина, так поспешно отпрянув, будто увидела перед собой ядовитую змею. — Я не позволю вам прикоснуться к себе! Лучше перегрызу вены на руках, лишь бы не допустить такого позора!
— Н-да, — резюмировал император. — Зря я это сказал. Но ты вынудила меня. Дорогая, успокойся. Я не намерен предпринимать каких-либо шагов до дня, посвященного ритуалу очищения. Сейчас у меня действительно нет ни времени, ни сил, чтобы заняться тобой. Так что расслабься и вздохни с облегчением. Хотя бы на ближайшие полтора месяца. Давай не будем портить друг другу предстоящий прием.
— Вот как? — с вызовом спросила Эвелина. — Не боитесь, что я устрою скандал? На весь дворец буду кричать о том, что вы задумали сделать. Обвиню вас в поведении, недостойном настоящего мужчины!
Девушка внезапно поперхнулась, когда поймала тяжелый немигающий взгляд императора. Тот смотрел так, будто видел перед собой не человека, но нечто жалкое и ничтожное.
— Если ты посмеешь это сделать, то наш договор окажется в тот же миг расторгнутым, — медленно, чеканя каждое слово, проговорил император. — Одно слово против меня на приеме — и сразу же после него ты окажешься в моей постели. Пусть даже мне придется приказать слугам держать тебя всю ночь. Хотя полагаю, я справлюсь и собственными силами. Тебе ясно, моя дорогая?
— Да, — чуть слышно выдохнула девушка. Отвернулась, чувствуя, как на глазах закипают слезы. Стоило ли начинать этот разговор и портить себе удовольствие от прогулки?
— Извини, — намного более ласково попросил Дэмиен. — Это моя вина. Не стоит огорчаться.
«Не стоит огорчаться», — Эвелина печально усмехнулась, услышав это. Легко сказать, но трудно сделать. Интересно, что задумал император? Почему он то строго осаживает ее, то в следующий же момент начинает просить прощения? Как будто сам не определился, как ему следует себя вести с пленницей. И словно ему неприятно то, что надлежит сделать.
— Эвелина… — Император мягко взял девушку за плечи и развернул лицом к себе. Прошептал, глядя ей в глаза. — Если бы у меня была возможность решить это дело миром… Честное слово, я бы многое отдал за нее. Скажи, быть может, ты согласишься пойти на это в обмен на что-то? Деньги не предлагаю, это слишком банально и пошло.
— Если бы у меня была возможность решить это дело миром… Честное слово, я бы многое отдал за нее. Скажи, быть может, ты согласишься пойти на это в обмен на что-то? Деньги не предлагаю, это слишком банально и пошло. Но я готов дать тебе все что угодно. Положение в обществе, редчайшие драгоценности, земли. Только намекни. Существуют травы, которые позволят ограничиться всего одной ночью. Не более. Или я настолько противен тебе?
— Вы не противны мне. — Слова застревали в горле. — Ваше величество, вы знаете, что одно время я не замечала никого, кроме вас. Жила только вами. Пошла бы ради вас в пыточные Младших Богов. И… И я боюсь. Боюсь, что стоит мне лишь раз уступить вам, как я сломаюсь. Стану вашей преданной тенью, блеклым подобием прежней Эвелины. Скажите — сумеете ли вы сохранить уважение ко мне, если я соглашусь на ваше предложение?