— Ион, возможно, я задаю неделикатный вопрос, но все-таки, как этот
крошечный — по сравнению с масштабами Земли — шарик сможет разбудить ее
остывшие недра?
Арнол взглянул на него с замешательством.
— Даже не знаю, как объяснить вам это, Джон. Я знаю, в свое время вы
были физиком-ядерщиком, но прошло так много времени… Я попытаюсь в двух
словах объяснить лишь саму идею, положенную в основу моего метода. Вы,
конечно, знаете, что большинство звезд черпает свою энергию из ядерной
реакции преобразования водорода в гелий, в результате которой образуются
углерод и азот?
Джон кивнул.
— Да, процесс преобразования водорода в гелий был открыт в моем XX
веке. Он получил название «солнечный феникс».
— Верно! Но в свое время вы не догадывались, что подобная реакция
может осуществляться в широких масштабах и между тяжелыми элементами — и
не только в недрах звезд. Нижние слои коры большинства планет богаты
именно тяжелыми элементами, в частности железом. В наше время удалось
провести управляемую реакцию преобразования железа в никель. Я разработал
метод, позволяющий осуществлять ее в планетарных масштабах. Внутри коры
зажигается небольшая «солнечная печка», способная поднять температуру на
поверхности умирающего мира на десять-пятнадцать градусов.
Расчеты-показывают, что этого вполне достаточно для возрождения планеты,
даже если ее светило почти угасло.
— Но если в результате параллельно начнется процесс синтеза легких
ядер… — начал было Кеннистон.
— Это исключено — нужны на порядок более высокие температуры и
давления, — быстро ответил Арнол.
— Но выдержит ли кора возникающие при реакции напряжения? И не
распространится ли реакция к поверхности планеты?
— Расчеты показывают, что нет. Кроме того, верхние слои коры обычно
состоят из более легких веществ, таких, как кремний и алюминий. Они не
дадут распространиться нашей «солнечной печке» слишком далеко. Но
необходимо опустить энергобомбу достаточно глубоко в кору — на Земле для
этого могут послужить открытые вами «тепловые шахты».
Кеннистон кивнул. В теории все звучало достаточно убедительно. И все
же…
— И все же однажды ваша теория дала осечку, — медленно произнес он,
пытливо глядя на Арнола. — Планета была разорвана мощным взрывом…
— Не планета, а планетоид, — раздраженно поправил его Ион. — Сколько
можно повторять, Джон? Масса коры планетоида оказалась недостаточной для
поддержания нормального процесса преобразования. — Внезапно он добавил в
сердцах; — И как это я, глупец, дал согласие на тот явно обреченный на
провал эксперимент? Сейчас — иное дело, и я знаю, на что иду. Джон, я
понимаю причину ваших сомнений, но учтите — и до, и после неудачи мою
теорию тщательно анализировали ведущие ученые Федерации — и не нашли ни
единой ошибки. Удовлетворяет ли вас это?
— Да, — согласился Кеннистон, — удовлетворяет.
Вернувшись в свою каюту, Джон тем не менее стал нервно мерить шагами
небольшое пространство. Разжечь в недрах Земли «солнечную печку»?
Чудовищная, нелепая мысль… Впрочем, столь же нелепой показалась бы,
скажем, зажигалка первобытному человеку, привыкшему высекать огонь
кремнем.
Одно было ясно — риск землетрясений планетарного масштаба все же
существовал. А это значит, что никто из жителей Миддлтауна не должен
оставаться на Земле во время взрыва. Увы, корабль вряд ли может принять
более сотни человек…
Внезапно он подумал о Варне Аллан. Она, а также Лунд и Матис летят на
Землю вопреки своей воле и в любом случае должны быть избавлены от всякого
риска. Нужно немедленно сказать об этом Варне — как знать, быть может,
девушка вся извелась от мысли о возможной близкой и нелепой смерти!
Джон торопливо зашагал по коридору. Дверь была заперта на шифрозамок.
К счастью, Арнол на всякий случай передал друзьям шпаргалку с шифрами кают
пленников. Джон предварительно постучал и, выждав для приличия
минуту-другую, открыл дверь.
Варна сидела в кресле у иллюминатора в той же задумчивой позе, как во
время их встречи на борту «Таниса». Не отрываясь, она любовалась
причудливыми россыпями звезд.
Не отрываясь, она любовалась
причудливыми россыпями звезд. Услышав шаги, она обернулась и с вызывающим
видом взглянула на Кеннистона.
— Надеюсь, к вам вернулся здравый смысл — и вы пришли ко мне, полный
раскаяния? — с надеждой спросила она,
Джон покачал головой — и в ответ голубые глаза девушки немедленно
посуровели. Кеннистон также почувствовал прилив гнева.
— Почему вы решили, Варна, что я окажусь столь малодушным? — глухо
сказал он. — Я пришел совсем с иной целью — сказать, что вам вовсе не
обязательно рисковать во время эксперимента. Вместе с Лундом и Матисом вы
получите возможность переждать это время на орбите на борту нашего
звездолета…
— Вы думаете, я беспокоюсь сейчас о себе? — воскликнула Варна. — Нет,
я думаю о судьбе тысяч ваших сограждан, которых вы своим безумным
поступком поставите ра грань между жизнью и смертью! Я уж не говорю о