Джонсон неожиданно вскочил со стула и, подойдя к Хубблу, почти
истерично выкрикнул;
— А я плевать хочу на ваши мудреные рассуждения о пространстве и
времени! Мне нужно знать одно — мой мальчик в безопасности?
Хуббл удивленно взглянул на инженера.
— Ваш мальчик?
— Он отправился сегодня утром на ферму к нашим соседям Мартинсонам,
чтобы попросить у них на время культиватор, — пояснил Джонсон. — Это всего
в двух милях на север от города… Что с ним произошло — он в
безопасности?
Хуббл сказал мягко:
— Я думаю, вы не должны беспокоиться о нем, Джонсон,
Инженер кивнул, но взгляд его оставался встревоженным.
— Благодарю вас, мистер Хуббл, — сказал он угрюмо. — Я лучше пойду
домой, попытаюсь успокоить жену — она, бедняжка, совсем потеряла голову от
страха за сына.
Через несколько минут после ухода инженера Кеннистон услышал вой
полицейской сирены. Она звучала все ближе и ближе и вскоре затихла под
окнами лаборатории.
— Должно быть, мэр, — сказал Хуббл.
Уж больно это тонкая и ненадежная соломинка, чтобы за нее хвататься в
бурном потоке событий, подумал с насмешкой Кеннистон. Нет, он не мог
сказать о мэре ничего особенно плохого. Гаррис был не более чванлив, глуп
и продажен, чем любой другой мэр любого другого маленького городишки
навроде Миддлтауна. Он любил пышные банкеты и обожал произносить
пустословные длинные речи. Больше всего на свете его беспокоило, идеально
ли завязан узел на его галстуке. Гаррис был хорошим мужем и примерным
отцом семейства, но совершенно не годился для того, чтобы твердой рукой
обеспечивать нормальную и безопасную жизнь города сейчас, когда наступил
почти конец света.
Вскоре Гаррис важной поступью вошел в кабинет. Это был пухлый
розовощекий человек с заносчивым и одновременно на редкость самодовольным
лицом.
Это был пухлый
розовощекий человек с заносчивым и одновременно на редкость самодовольным
лицом. Правда, сегодня на его челе лежала легкая тень озабоченности.
Кимер, шеф полиции Миддлтауна, был человеком совсем иного склада.
Высокий, несколько угловатый мужчина с суровыми чертами обветренного лица.
Его глаза светились мудростью много повидавшего человека. Одного взгляда
было достаточно, чтобы понять — Кимер куда более встревожен, чем мэр.
Гаррис с улыбкой подошел к Хубблу, Было очевидно, что он испытывает
большое почтение к сотрудникам лаборатории и особенно к их руководителю.
На его лице была написана нескрываемая гордость от того, что он, мэр
заштатного городка, поднялся сейчас на одну ступень с ведущими
учеными-ядерщиками страны.
— Есть ли какие-нибудь новости, доктор Хуббл? — спросил он. — Нам,
увы, не удалось ни с кем связаться, а между тем среди народа бурлят дикие
слухи. Поначалу я опасался, что взрыв произошел в вашей лаборатории, но…
Кимер прервал мэра:
— Поговаривают, господа, что над Миддлтауном взорвалась ядерная
бомба. Пока это только слухи, но… но если они начнут распространяться и
крепнуть, то паники не избежать. Я послал своих офицеров на улицы, чтобы
они как-то успокоили людей, но сам я хотел бы знать истинное положение
вещей.
— Ядерная бомба? — возмущенно воскликнул Гаррис. — Это абсурд, Кимер,
я утверждаю — это абсурд! Вы же видите — мы все остались живы и городу не
нанесено ни малейшего ущерба. Доктор Хуббл, подтвердите, что никакая
бомба…
Хуббл резко сказал:
— Послушайте, мы имеем дело не с обыкновенной бомбой. Должен вас
огорчить — слухи недалеки от истины…
Он замолчал и после паузы медленно произнес, тщательно взвешивая
слова:
— Господа, ядерная супербомба впервые в истории взорвалась сегодня
утром над Миддлтауном. Город остался цел, но то, что произошло, — это
прямое следствие взрыва.
Я не понимаю, — растерянно пробормотал мэр. — Какие последствия? Где?
Хуббл рассказазал все, что знал. Руководители города слушали, и на их
лицах все явственнее проявлялось недоверие.
— Это безумие, — угрюмо сказал Гаррис. — Наш Миддлтаун перенесен в
будущее? Звучит совершенно невероятно… Что вы намереваетесь предпринять,
доктор Хуббл?
Тихим, суровым голосом тот рассказал о чужом ландшафте, появившемся
за окраинами города, о постоянно усиливающемся холоде, о старом багровом
Солнце, о замолкших навсегда радио и телеграфе. Он коротко коснулся
научной стороны дела, но гости его попросту не поняли. Они приняли его
рассуждения на веру — веру, которую люди двадцатого столетия вынуждены
были выработать в себе, так же как в древности их предки породили веру в
бога: то и другое помогало человечеству достаточно комфортно жить в мире,
природу которого они были неспособны понять.
Мэр Гаррис медленно опустился в кресло, вцепившись побелевшими
пальцами в подлокотники. Его лицо посерело, теки обвисли.
— Так что же мы должны делать? — потерянно спросил он.
— Прежде всего нам надо предотвратить возможную панику, — ответил
Хуббл. — Жители Миддлтауна должны узнать правду — но постепенно. Нужно
любыми способами помешать им покидать границы города — иначе люди совсем
потеряют голову. Я полагаю, лучше всего объявить, что окрестности